Орион взойдет (с примечаниями переводчика)

Андерсон Пол Уильям

Выпив вино, Иерн снова поглядел на горизонт... Пилот казался теперь не настолько осунувшимся, но иные морщины уже никогда не исчезнут с лица его. Временами он бывал весел, но память о случившемся не покидала его.

– Дело в том, -

попытался объяснить он, - у нас с тобой больше нет родины - ни у тебя, ни у меня.

– Вы можете назвать своим любое отечество, - отвечал Плик.

– Это не то.

– Кажется, я понимаю, что ты хочешь сказать. Какими бы почестями тебя там ни осыпали, это будет не отечество. Ваши боги в пламени пали вниз, и чужаки унаследовали их храмы.

– Да. К тому же...

– К тому же вам более нигде не быть просто собой. Вы прародители - те, от чьих чресел взойдет новая раса... воздвигнется новый мир.

– Ну, вот загнул, - запротестовала Роника.

– О, конечно, не за один час, - возразил Плик.
– Подобное происходит с трудом; вокруг столько конфликтов, близорукости, жадности, глупости, лени, жестокости, расточительности и всех прочих обычных для человека низостей. Но... у вас обоих есть мана, и она не оставит вас даже после смерти. Я надеюсь, что вы сами сможете противостоять стремлению ускорить события. Впрочем - не смею очень надеяться.
– Поразмыслив, он закончил:

– Ступая по звездным дорогам, уходя за пределы Земли, вы способны породить и вынянчить

миф, неизведанный в прошлом, который будет жить во времена ваших правнуков... словом, когда вернетесь домой через тысячу лет, оборвите бурьян с моей могилы, встряхните мои кости и расскажите им все новости.

– Хм-м.
– Боль ощущалась в ухмылке Иерна.
– Как? Едва ли мы сумеем это сделать.

– Ошибаешься, - возразил Плик.
– Ради лучшего или худшего, вашим душам суждены царские венцы и власть над сердцами во весь грядущий цикл жизни... и, быть может, даже после конца его.

– Но мы - это просто мы!
– вскричала женщина словно от боли.

– Ну кто может сказать о себе, что он всего-навсего человек?

– Не знаю, - смущенно ответил Иерн.
– Могу сказать только одно: когда наше путешествие подойдет к концу, мы с Роникой забежим в дом Тераи, чтобы рассказать родным о нашем друге и спутнике. Память, вечная память!
– Он подставил бокал.
– Налей-ка, Плик!
– и поднял его наполненным.
– Итак, помянем Тераи... Ваироа... Ганну Уанговну... да и Микли с Джовейном. Всем вам вечная память. Вы слышите? Мы не забудем вас.

Он положил руку на плечо Роники. Прозвенели соприкасаясь три кубка.

Ветер крепчал, из глубин вынырнул кит...

А впереди лежал путь к Южному Кресту.