Орион
Шрифт:
Выйдя из зала, Артём ещё раз осмотрел руки, на которых не увидел ни единого шрама. В карманах оказались ключи от квартиры, пятьсот рублей и справка о выписке из больницы, датированная двадцать седьмым апреля. Все надежды на то, что это был просто стрёмный сон развеялись в мгновение. Он помнил двадцатое апреля, больницу, разговор с врачом, ужин и просмотр новостей, но последняя неделя была стёрта из памяти подчистую.
— Какое сегодня число? — обратился он к стоящим у входа девчонкам.
— Двадцать седьмое апреля, — ответила одна из них.
Приехав домой, он позвонил тётке, которая прилетела к нему через полчаса.
Расцеловав всю его голову, осмотрев и прощупав абсолютно здоровые руки племянника, женщина пришла в себя. Отдышавшись она прошла в ванную, откуда уже вышла с закатанными рукавами блузки. Войдя в кухню, она принялась доставать из пакета продукты.
Колдуя
Слушая её, Артем вспоминал своё разбитое состояние в больнице и ничего сомнительного в том, что врачи запрещали ей с ним видеться, он не находил: ему и вправду тогда было жутко херово, он в себя приходил минут на пять и снова погружался в холодный омут.
— Твой врач, позвонил мне семнадцатого апреля и попросил прийти к нему. Он мне рассказал, что есть уникальная возможность вернуть тебе руки и почку. Провести закрытую операцию, которую не будут афишировать. Требовалось моё разрешение и не думая я подписала все документы. Это был единственный выход для тебя. Он рассказал мне о том, что у нас в городе девятнадцатого числа будет проходить трёхдневный международный хирургический форум, на котором немецкие микрохирурги представят передовую технологию оперирования. Врач рассказал мне, что ты уже отобран хирургами больницы для презентационной операции, которую проведут европейцы. Двадцать шестого апреля, твой врач позвонил мне и сказал, что всё прошло успешно. Я приехала к нему с надеждой увидеть тебя, но он снова не впустил меня к тебе, а только показал фотографии, на которых ты после операции…Я только не могу понять почему он не позвонил мне в день твоей выписки и почему так быстро прошёл послеоперационный период? Посмотри, ведь нет никаких шрамов ни на руках ни на теле… Ничего не понимаю, все слёзы выплакала, устала я. Главное, что ты жив…
— Это бред какой-то! — потирая виски, произнёс Артём.
— Ты не раскисай племяшка! — целуя Артёма в голову, тепло произнесла родственница. — Совсем одни мы остались Тёмка, совсем одни…
Всю ночь Артём пытался вспомнить последние семь дней. В голове ничего не осталось. Лишь те обрывки сна о тесной комнате и незнакомцах в военной форме и в чёрных пиджаках. Кроме этого ему удалось вспомнить мясистое лицо с диагональным шрамом какого-то обезьяноподобного амбала.
С утра Артём поехал в больницу. Ему удалось встретиться с лечащим врачом, который пояснил его провалы в памяти последствиями страшной черепно-мозговой травмы и комы, из-за которых у него случилась эта амнезия. Всё доходчиво и понятно. Сухим голосом, компетентно и спокойно, врач объяснил причины недомогания. И это, по его словам, должно было случиться рано или поздно. Ведь у врачей вообще не было даже прогнозов на его выход из комы, а тут не прошло и полгода, а он уже пришёл в себя да ещё не потерял моторику и мог говорить. И потом, случались ведь постоянные провалы в памяти. Кратковременные амнезии долго не отпускали его и он ничем не мог возразить объективным доводам врача. Артём хорошо помнил, как забывал что ел на обед и приходя за дозой обезболивающего видел удивления на лицах медсестёр, которые говорили ему что лекарства он оказывается уже выпил несколько минут назад. Это всё было. Врач говорил правду. Продолжая рассказывать Артёму о дальнейших сюрпризах, которые ему в любом случае будет подкидывать травмированный мозг, врач поведал ему о дальнейших визитах к невропатологу, о «посткоммоционном синдроме», долгом, болезненном периоде, который проходят все люди, перенёсшие черепно-мозговые травмы любой сложности. Своими историями врач хорошо подготовил Артёма к утомительной реабилитации у психологов и неврологов. Перспектива дальнейшей борьбы с последствиями ЧМТ и комы была ужасной: ему стоило готовиться ко всем видам расстройства личности и психозам, галлюцинациям и фобиям, навязчивым идеям и головным болям. Лечиться и снова лечиться. И слава богу, что обошлось ещё на уровне психических расстройств, травматической астении и той же амнезии.
Так же, доктор поведал ему о проведённой операции на его руках, которая прошла с одобрения родственницы. С помощью новых нанотехнологий и уникального опыта европейских хирургов, он приобрёл совершенно здоровые руки, вторую почку и стоило бы не задавать глупых вопросов, а радоваться тому, что в городе в это время был международный форум микрохирургов и он стал тем счастливчиком, на котором
Голову заваливали вопросы. В памяти продолжали всплывать люди в военной форме и бетонные стены. Артём пытался вспомнить что с ним произошло за те семь апрельских дней, но ничего не получалось. Он слушал своё сознание, продолжавшее твердить ему о том, что та неделя прошла в каком-то аду. Каждый день парень пытался разрыть в памяти хоть одну зацепку, но ничего не получалось, и казалось что с этой загадкой ему придётся жить до конца своих дней.
Он ходил на могилы родителей и младшего брата, наведывался к невропатологу, принимал обезболивающие препараты и не хотел ни с кем встречаться и видеться. Все контакты он оборвал сразу же.
Отец с матерью перед гибелью продали трёхкомнатную квартиру. Всю наличность отец держал в сейфе, код которого Артём знал. В деньгах нужды не было.
И вот через месяц, роясь на городском веб-форуме, он вышел на человека, который посоветовал проблемы с памятью решить с помощью одного знаменитого в городе человека, специализирующегося в этой области — Измолов Валентин Георгиевич: психолог, гипнолог и вообще специалист, который по словам виртуального собеседника мог заставить вспомнить абсолютно всё, мог внедрить установки и разблокировать какие-то «психоинформационные системы» любой сложности.
На следующий день Артём позвонил Измолову. Гипнолог задал ему несколько вопросов, касающихся его проблем и предложил на следующий день приехать на прием и поговорить более обстоятельно.
Артём выехал пораньше. Через полчаса он уже был в одном из спальных районов Хабаровска и стоял около девятиэтажки. Выйдя из лифта, парень встретился взглядом с Измоловым, заранее вышедшим из квартиры для встречи гостя.
Валентину Георгиевичу было уже за пятьдесят, но бронзовый загар, помогал ему скинуть с возраста несколько лет. Плюс к этому Измолов был в хорошей физической форме: подтянут и дерзок в движениях. Казалось он совсем недавно вернулся из спортзала и ещё не отошёл от физической активности. Угловатое лицо, нос с горбинкой, тонкие губы и внимательные глаза за стильными очками. Лысая голова блестела как бильярдный шар. На Измолове был белоснежный свитер и классические чёрные брюки.
— Добрый день Артём! — улыбался Валентин, протягивая ему свою поджарую жилистую руку.
— Здравствуйте, — ответив пожатием, улыбнулся Артем.
— Проходи, — дружелюбно положив свою руку ему на спину, тепло проговорил гипнотизер
Войдя в квартиру Измолова, Артём оказался в полумраке. Окна были зашторены, не было слышно ни единого звука. На стенах висели странные африканские маски, чёрные рамки с рунами и символами богов славянского пантеона.
Валентин Георгиевич провёл его в зал и усадил в большое мягкое кресло. Точечные светильники, встроенные в потолок работали на минимуме, источая приглушённый мягкий свет. Весь этот антураж абсолютно не давил на психику — эффект от этой обстановки был совсем иной: Артёму хотелось спать, голова освобождалась от тяжести и махровых мыслей, утопая в мягкой спинке кресла. Измолов сел напротив и попросил Артёма рассказать обо всём. Сперва парень запинался и не находил подходящих слов, но вскоре его прорвало и он выложил всё, что с ним произошло.
— Ситуация интересная, — выслушав парня, задумчиво произнёс специалист. — Конечно после «чмт» могут быть провалы в памяти и вспышки амнезии, но это происходит систематически, а у тебя другая история… Ты потерял из памяти целую неделю и на этом всё. Есть догадки, не могу сказать точно, что с тобой произошло, но я уверен что работа предстоит долгая и кропотливая. Стоить тебе она будет сто тысяч рублей. Сеанс восстановления памяти займёт день, если не больше. Может быть, сеанс придётся разбить на три части. Точно сказать не могу. У меня есть кое-какие предположения. Наркотиками не балуешься, только честно?