Ория (сборник)
Шрифт:
— Хорошо! Вижу, справились! — Навко постарался улыбнуться как можно вежливее. Люди старались, обижать их — грех.
— Дык оно, конечно, известно дело, потому как чего уж! — охотно откликнулся Вогач. — За труды бы… Причитается! Две гривны — за труды, да за матерьял — гривна, да еще на два кувшина пива, чтоб не ржавел…
— Погоди! — Кошик нетерепеливо махнул рукой. — Господин Ивор должен сначала увидеть. Пенко, давай!
Усач почесал затылок, задумчиво молвил: «Атож!» и лениво, словно нехотя, взял самострел в руки.
— К сожалению, заряжается очень долго, — пояснил Кошик. — Нужна большая сила, поэтому я и позвал Пенко. Кроме того, он один из лучших стрелков.
Дело, между тем, шло медленно. Пенко пыхтел, на покрасневшей шее вздулись жилы. Наконец что-то громко щелкнуло, и усач, удовлетворенно вздохнув,встал.
— Теперь заряды…
Пенко кивнул из достал из мешка горсть тяжелых «капелек».
— Вот сюда! — Кошик поднес самострел поближе к Ивору и показал короткий желоб. — Заряжаем все пять. Стрелять можно по одному или всеми сразу. Здесь можно переставить… Вот, готово!
— Ну и дальше? — Навко прикинул, что для боя гочтак не годится. Перезаряжать слишком долго. Хотя если построить кметов тремя шеренгами: первая стреляет, две другие заряжают и передают…
— Пенко! — вновь скомандовал Кошик. Усач кивнул и приложил самострел к плечу. Затем неторопливо огляделся.
— Вона!
Навко поглядел, куда указывал Пенко. Вдали, на высоком дереве, темнело что-то небольшое, круглое. Гнездо — старое, давно брошенное…
— Здесь шагов триста, господин Ивор, — Кошик повел длинной худой шеей в сторону гнезда.
— Триста пятьдесят, — оценил Навко.
— Третья прорезь, Пенко!
— Атож! — согласился усач и вновь стал на колено, прилаживая гочтак к плечу. Затем палец осторожно лег на небольшой черный крючок…
Щелк… щелк… щелк… щелк… щелк… Навко нетерпеливо взглянул — гнездо исчезло.
— Это, конечно, не показательно, — заспешил Кошик. — Там мелкие прутики, заряды их просто разнесли в щепки…
Навко быстро огляделся. Лагерь был занят своими обычными делами, неподалеку варили кашу, и никто не обратил внимания на стрельбу из странного оружия. Он подумал, затем коротко бросил:
— Спрячьте!
Недоумевающий Кошик поспешил уложить гочтак обратно в мешок. Между тем Вогачу явно не терпелось:
— Так оно как, господин Ивор? Потому что работа, да матерьял опять же…
— Получите по десять гривен, — отрезал Навко, и оружейник, удивленно моргнув, замолчал. — О самостреле никому не говорить. Ясно?
Вогач и Кошик кивнули, а Пенко промолвил непременное «Атож!».
— В Савмате… Нет, при первой же возможности изготовите еще пять… нет, десять таких. За каждый заплачу щедро. Проболтаетесь — повешу!
Похоже, он переборщил. Все, даже могучий Богач, глядели на него с явным испугом, и Навко поспешил сбавить
— Вы должны понимать: вокруг враги… А теперь — подробнее: на сколько стреляет, может ли пробить панцирь…
— Конечно, конечно, — закивал Кошик. — Я даже кое-что записал…
Старый самострел Навко оставил оружейнику, а новый забрал к себе в шатер. Усатого Пенко он приказал зачислить в сотню к Лапаку и оставить в своем полном распоряжении. Кошику, щедро оделенному серебром, было ведено молчать
— даже при разговорах с другом-поваренком.
На душе у Навко было тревожно, но одновременно он чувствовал злой азарт. Оружие! Превосходное, страшное — и пока еще никому не известное. Кобник не зря рылся в могиле Кея Порея! Интересно, что там еще было в старину у давних царей? Как их называл чаклун? Куры и Панды, кажется?
Вспомнился Ямас, и Навко невольно хмыкнул. У него теперь тоже есть тайное оружие. Не надо Двери, не нужен Ключ. Достаточно иметь Кошика и этих двух парней, которым хватит горсти серебра. И не надо убивать тысячи тысяч. Достаточно поставить сотню стрелков с гочтака-ми да выдать каждому по полсотни «капелек». И самое главное, эти стрелки будут не Кея Порея, не Кея Аргаджуна и даже не Кея Улада. Это будут стрелки его, Навко-подкидыша. И только он будет указывать им цели!
Навко разбудили этой же ночью. Спал он крепко, и чья-то рука долго трясла за плечо, прежде чем он открыл глаза. Вокруг стояла тьма, но кто-то был рядом, и рука тут же легла на рукоять кинжала, лежавшего в изголовье.
— Эт-то я, Ивор! Я — Улад!
— Кей?!
Вначале Навко облегченно вздохнул, но затем страх вернулся. Что делать Уладу ночью в его шатре? Узнал об Алане? Но тогда бы Навко разбудила стража…
— Я зажгу светильник, Кей, — произнес он как можно спокойнее. — Сейчас…
— Н-не надо! — Улад тяжело дышал, и Навко подумал, что к его шатру Кею довелось бежать. А если не бежать, то идти очень быстро. К тому же Улад явно испуган — ничуть не меньше Навко.
— Н-не надо света! П-поговорим так.
— Что-нибудь случилось? — Навко понял, что дело не в Алане. И тут его осенило:
— Савмат?
— Д-да! Сейчас приехал г-гонец. В Савмате мятеж, в-войска поддержали меня…
Значит, Ямас обещал не зря! Но почему Улад боится?
— Но… Ведь так и должно быть, Светлый!
— Н-нет! — Улад не обратил внимания даже на «Светлого». — Сварг б-бежал! П-понимаешь? Б-бежал!
Все стало ясно. Жители славного Кей-города не пожелали порадовать нового владыку, прикончив Рыжего Волка. А может, он и сам не дался — Волк все-таки!
— Он б-бежал к сиверам, в Тустань. Т-там сейчас правит В-войча, мой двоюродный брат. Они снова соберут войска…
Голос Улада дрожал, и Навко злорадно усмехнулся — благо, было темно. А хорошо, когда Кей грызутся, как бешеные псы — или волки! Ямас неплохо придумал!