Ория (сборник)

Валентинов Андрей

— Нет! — Войча встал и решительно качнул головой. — Не придется! Я вот чего придумал…

Придумал это не он, а Ужик, но Войча решил не уточнять.

— Ты — Кейна, моя сестра. Я объявлю об этом и назначу тебя правительницей Коростеня. Наши войска мы размещать у вас не будем, а дань останется прежней. Это то, что ты предлагала — Договор Велги. Иначе — война!

Велга долго думала, затем грустно усмехнулась:

— Если бы еще утром мне кто-то сказал, что я стану наместницей Светлого, я бы его задушила… Это не выход, братец Зайча! Это передышка — на несколько

лет. В крайнем случае — пока мы оба живы.

— Да, — согласился Войча. — Ты права, Кейна. Пока мы живы…

Все было знакомо: небольшая поляна, избушка, вросшая в землю почти по самую крышу, Ужик и даже страшный волосатый чугастр, с унылым видом сидевший возле костра. Ужик пристроился рядом, сердито выговаривая чудищу:

— Не знал, не знал! Не знал, так нечего заклинания читать! Кудесник нашелся, любимец богов! . Чугастр бормотал что-то невразумительное, явно оправдываясь. Ужик отмахнулся:

— Вспомнил! Дед твой в таких делах хоть разбирался! Ишь, Истинный Лик принять захотел! Бедняга-лесовик сокрушенно поднял вверх страшные когтистые лапы.

— Ладно. Завтра сюда придешь, что-нибудь придумаю. Но будешь еще с заклинаниями шутить, в жабу превратишься — зеленую! Понял? Ну, иди!

Чугастр вскочил, согнулся в глубоком поклоне и сгинул — словно и не было его тут. Ужик вздохнул и повернулся к Войче:

— Видал? Дед ему, видишь ли, тайну поведал! Небось, и тебе жаловался?

Войча вспомнил давнюю встречу с бедолагой-чугастром и усмехнулся. Хорошо, что Ужик расколдует лесовика. Каково всю жизнь чудищем по лесу бегать!

— Съездил? — Ужик встал, отчего-то поморщился, потер висок. — Договорились?

— Вроде, — Войча вздохнул и внезапно заметил:

— Ужик! У тебя это… волосы седые! И вновь вспомнился сон. Седой Ужик… Правда, седых волос у парня почти и не было, только на висках еле заметно серебрились несколько прядей. Но все-таки…

— Да ну? — Ужик вновь провел рукой по виску. — С вами поседеешь! Пошли, Зайча. Тут недалеко…

Наглец Ужик и не думал именовать его Свет-дым. Войча на это и не рассчитывал, но втайне надеялся хотя бы на «Войчемира». Да где там!

И вновь, как когда-то, Войча ехал верхом, а Ужик шагал рядом, закинув за плечи котомку, рассчитанную на средних размеров ежа. Снова вокруг был лес, укутанный в мягкие весенние сумерки, и поневоле думалось о далекой Навьей поляне, о Старшей Сестре, пришедшей когда-то к их ночному костру. Хотелось поговорить об этом с Ужиком, но Войча не решался. Еще посмеется парень!

А Ужик неторопливо рассказывал о великой смуте, начавшейся среди Рожденных Дважды, о рахмане Ямасе, поднявшем мятеж против Патара, о том, что Ямас хотел свергнуть власть Кеев и вернуть какой-то древний порядок. И будто даже Велгу нашел именно Ямас, чтобы ее, дочь Светлого, усадить на савматский престол. Войча слушал внимательно, старался запомнить и вновь, в который раз, сожалел, что приходится заниматься такими сложными, непонятными делами. То ли дело выехать в чисто поле на лихом альбирском коне, взять Змея… Впрочем, и Змея у него уже нет…

Узкая лесная дорога вела

все дальше, становилось темнее, а Ужик все рассказывал, и Войчемир постепенно успокаивался. Кажется, тут обойдутся без него. Ямас куда-то исчез, его брат — известный чаклун — тоже, а с остальными Патар вместе с Ужиком как-то справились. И хорошо — одной заботой меньше!

Наконец впереди показалась поляна — побольше, пошире. Посреди стояла изба, рядом — домишко поменьше, невысокая скирда прошлогоднего сена…

Ужик приложил палец к губам, Войчемир понял и, стараясь не шуметь, слез с коня. Они подошли к крыльцу — маленькому, на три ступеньки. Дверь была полуоткрыта. Из глубины дома доносился негромкий голос. Войча прислушался — и невольно удивился. Голос был женский — кто-то пел колыбельную:

Ночка к нам пришла опять Колыбельку покачать, Спят зверушки все вокруг, Заяц спит, и спит барсук.

Спит собака у ворот И дочурку стережет, Спит петух, и спит коза.

Закрывай скорей глаза.

Войча невольно улыбнулся — похоже, в бедном хозяйстве не было даже собаки. Послышался детский плач, но вот голос вновь запел:

Светлый месяц поплывет, Сон хороший принесет.

Звезды водят хоровод, И мурлычет серый кот…

Кто-то жил здесь, в затерянном среди лесов зимовнике. Войчемир повернулся к Ужику, хотел спросить, но тот вновь приложил палец к губам. Они вернулись к опушке, Ужик присел на траву и кивнул:

— Ее зовут Сайна. Дочке два месяца. Отец погиб прошлой осенью.

— Ясно, — Войча помрачнел. Сколько же сирот осталось после проклятой войны! Рука потянулась к поясу, где висел кошель с серебром. Ужик понял и покачал головой:

— Не спеши. Она из Калачки.

Войча хотел переспросить, но вспомнил — и похолодел. Калачка. Ключ. Дверь. Зеркало… Но ведь село погибло! Войче доложили об этом еще ранней весной, как только он начал разбираться с делами…

— Помнишь, Зайча, я не мог понять, почему звезды расположены так странно? И еще падающая звезда…

Войча кивнул, вспомнив, как заморыш раскладывал камешки возле старого святилища.

— Патар помог. Все оказалось просто — звезда еще не падала! Когда мы были в Акелоне, Ключ еще не родился! Я вывез эту женщину из Калачки сразу — как чувствовал. Боюсь, село погибло не случайно. Ямас, похоже, знал о Двери. Он считал, что Ключ надо уничтожить.

— И поэтому…— поразился Войча. — Все село…

— Не знаю. Может быть… Понимаешь, Зайча, я и сам подумывал об этом. Не уничтожить, конечно, но спрятать куда-нибудь подальше. Но потом понял — нельзя.

— У Тай-Тэнгри тоже есть Ключ.

— Да. Но не только. Понимаешь, Дверь, вернее та Сила, которая за нею, может не только разрушать. Говорят, твой предок, Кей Кавад, с помощью этой Силы вырыл русло Денора. Представляешь? Уничтожить просто. Сложнее попытаться понять…

Войча кивнул на убогий домишко. Ужик встал:

— Пойдем. Надо будет что-то придумать. Время идет быстро, скоро эта девочка сможет приложить руку к Двери…

Они вновь подошли к избе и снова услыхали негромкий женский голос: