Орк-лекарь
Шрифт:
«А что же мы? Такие уж бессребреники?»
«Ну, во-первых, господин магистр постарался, а во-вторых, видимо, так судьба сложилась, но все бывшие духи, ставшие твоими спутниками, не лишены жажды знаний. Удовольствия или власть они уже испытывали. А сейчас в этом мире их держит лишь интерес к жизни».
Мысли Асаль-тэ-Баукира показались мне не то чтобы ошибочными, но немного странными. Это что же получается: для того чтобы залезть в таинственную дырку, нужно всего лишь сгорать от любопытства? Так просто? Никаких сложных ключей-заклинаний, никакой входной платы? Прямо как
«А я? Я-то — не дух? А Маня — вообще волк», — я попытался найти нестыковки в рассуждениях мертвого мага.
«Ты твердо в этом уверен?» — хихикнул мозголом.
«В чем? В том, что Маня — волк? Ну, не совсем земной волк, конечно, но местное животное, хищное…»
«Ты — не совсем не дух, а Маня — не совсем волк», — сказал Асаль-тэ-Баукир.
Я уже научился угадывать эмоции, которыми окрашены слова мертвого мага. Сейчас он думал совершенно серьезно. Что еще за новая загадка? Кто же тогда я, если не живое существо?
Впрочем, поразмышлять об этом мне не удалось. Эльфийка быстро пришла в себя. У меня даже возникло подозрение, что Маня каким-то невероятным способом умудрился восстановить ее силы. Апа-Шер как-то оговорилась о том, что верховые звери способны отдавать часть своей жизненной энергии всадникам. Поэтому волкам часто разрешают лежать у постели раненых. Однако старуха говорила об этом как о мужской тайне, в которую орчих не посвящают. Я очередной раз позавидовал эльфийке. Что есть в ней такого, от чего даже боевой зверь начинает млеть, таять и превращается в мягкий воск?
А Миллинитинь неожиданно бодрым голосом поддержала меня:
— Вправду, господа, для того чтобы пообедать, можно будет найти другое место и время! Вам что, не интересно посмотреть город?
— Дык, жутковато как-то, девка, — ответил ей Убуш-ага. — Старые люди тут жили, а потом пропали. Куда пропали? Почему? Может, тут где-то страшное зло гнездится, что их пожрало?
— Вот как будто зла ты не встречал, шаман, — насмешливо возразила эльфийка.
— Раньше зло было знакомое. Жадные духи, едящие жизнь, — давние враги. Хаос тоже уже не в новинку, — не очень уверенно сказал Убуш-ага. — А что тут? Видать, страшное, раз хозяев прогнали!
— Так давайте посмотрим! — прервал спор рыцарь Валис.
Глава 32
А гном, ни слова не говоря, засунул котелок в мою сумку. Дескать, мы попользовались, а таскай сам, орк! Я хмыкнул, но ничего не сказал. Чем больше разговоров — тем дольше мы будем тут торчать.
В первом от лестницы доме мы нашли лишь роскошно обставленные комнаты. Гном сначала восхищался искусством, с каким сработана мебель, украшениями на стенах, мозаичным полом, но потом устал охать. Остальные смотрели равнодушно. Да, мастера здесь жили отменные — каждый, даже самый простой предмет вроде стула или кровати покрыт узорами. Резьба, инкрустация, позолота… На стенах — картины, изображающие странные пейзажи. Изломы горных цепей, вершины красны, как кровь, а небо над ними — зеленое, как листва. Долины, затянутые дымами, переливающимися под лучами багрового солнца. Черные, без листьев,
Жутковатый, словно больной мир…
Впрочем, так оно, наверное, и было. Эти картины, наверное, были воспоминанием о родной планете тех, кто построил подземный город. Но Хаос не наступает вмиг, он постепенно меняет и землю, и ее обитателей… Те, что были вынуждены покинуть родину, уже не помнили, наверное, какой она была до прихода Хаоса.
«Глянь вон на тот пейзаж с птицами, — обратил на себя внимание Асаль-тэ-Баукир. — Видишь темное пятно внизу справа? Похоже на демона Хаоса. Знаешь, но мне кажется, что миры Хаоса — все на одно лицо».
«Не может быть! — удивился я. — Ведь Хаос — это отсутствие застывшей формы?»
«Бесформие так же обезличенно, как и ее неизменность…»
В следующем доме были такие же роскошные интерьеры, такое же множество картин. Большая часть — пейзажи, но в одной из комнат — несколько портретов и изображений животных.
Мы смотрели в лица тех, кто жил тысячи лет назад. Красивые лица, утонченные, как у эльфов, но лишенные эльфийской остроскулости. Высокие лбы, внимательные глаза… Кем они были, чего хотели, о чем мечтали? Мы не знали…
— Ух ты, серый мышелов! — вдруг воскликнул магистр Таралит. — У Великого магистра был такой зверь!
На одной из картин была кошка — обычная дворовая кошка, каких на Земле — миллионы. Серая, полосатая, с белым пятном на груди, она кралась между стеблями пурпурной травы, усеянной странными колючими шишками.
— Ой! А как заводь стоит? — Это уже Лагаиси с изумлением уставилась на большое зеркало.
— Это не вода, дурочка, это стекло и металл, амальгама, — важно ответил ей мастер Дравар. — А ты что, никогда зеркал не видела?
— Нет! Обычно в меня смотрелись… А это — я?
Истинный дух воды осторожно дотронулась пальцем до своего отражения, открыла рот, закрыла, потом скорчила смешную рожицу:
— Правда — я! Ух ты! А я и не знала! А зачем эти… зеркала?
— Ты — красивая! — Голос у рыцаря Валиса звучал непривычно ласково.
Эльфийка зыркнула на закованного в латы воина и пристроилась рядом с водяницей:
— Здесь, наверное, жила женщина. Смотри! Видишь, это похоже на пудру…
Миллинитинь уцепила с подзеркальника инкрустированную перламутром коробочку, немного повозившись, открыла.
— Камень! — разочарованно пробормотала эльфийка. — А я хотела показать тебе, как сделать себя еще красивее…
Я не выдержал:
— Миллинитинь, что же ты хотела, тысячу лет прошло. Думаешь, хозяйка бросила ненужную ей косметику, но ради тебя наложила на нее заклинание неизменности?
На эльфийку было жалко смотреть, но мастер Дравар, кажется, обрадовался: