Орк. Наёмник

Степь, как давно я тут не был. Уже некоторое время стоял по пояс в зелёной траве и наслаждался видом, запахом, давно забытым ощущением дома. Не думал, что на старости лет способен испытать сентиментальные чувства, особенно после всего, что довелось пережить. Должен был выгореть давным-давно, а нет, что-то ещё способно вызвать теплоту в груди. Вокруг меня и впереди, насколько видели глаза, покачивалось зелёное море, особенное море. Провёл мозолистой рукой по мягким колоскам ковыля. Посмотрел на свои ладони, даже эти загрубевшие зелёные лапы почувствовали нежность прикосновения колосков травы. Давно не чувствовал ничего похожего, ни одна человеческая шлюха, даже самая дорогая, неспособна

подарить столько нежности всего одним прикосновением. Поверьте, я знаю, что говорю.

Посмотрел вверх, высоко кружило несколько больших птиц, выискивая добычу. Шныряли ласточки, на лету хватая букашек. Плыли облака по синему небу. В широкую спину, закованную в стальную кирасу, припекало солнце. Захотелось лечь, утонуть в траве, ни о чём не думать, раствориться в степи. Наверное, когда я наконец-то умру так и будет. Где-то в степи послышался вой варга, ему вторили ещё несколько. Разведка присматривает за границей степи, оберегает от посторонних. Приподнял уголки пасти, обозначив ироничную улыбку и пробормотал:

— Я уже не посторонний, но и не свой..

Сколько на самом деле зим прошло? Не знаю, не помню. Пятнадцать? Возможно, двадцать, был бы рядом отец, он сказал. После слухов о его смерти я перестал следить за временем. Незачем стало, возвращаться мне вдруг перестало быть к кому и куда. О смерти отца я узнал случайно, молодняк пришёл наниматься к людям, они и рассказали. Сначала не поверил, но через пару дней уже другие подтвердили слухи, а потом ещё и ещё. Мой отец был знаменит в степи. Пил, не просыхая несколько седмиц. Хорошо, что было время утопить горе в вине и шлюхах. Потом пришлось вылазить из мути алкогольного забытья и продолжать работать. Наверное, повезло, что нельзя было бросить всё и уйти. Случилось бы это раньше, точно так и поступил. Если бы это случилось, тот, кто распустил эти слухи добился свой цели и моя жизнь окончилась в какой-то глупой битве, а сам я давно уже сгнил в земле. Посмотрел на свои мозолистые лапы и сжал до хруста кулаки, вздулись жилы на предплечьях. Давно это было, но мне до сих пор неприятно вспоминать это чувство потери.

Если бы не новый венценосный дурачок на троне империи, то я до сих пор жил Ардарском форте, занимался своими мелкими делишками и в ус не дул. Нет, старику императору вздумалось отдать богам душу, а его сыночку, мать его через колено, очень представители других народов не нравятся. Как там это называется? Отец как-то заковыристо говорил. Расдермизм? Распиздизм? Расиюзм? Нет… Расизм, что ли. Расист демонов, чтоб у тебя хер на левой пятке вырос. Пришлось всё оставить и уходить, а то бы уже моя голова на пике устала окрестности перед замковыми воротами обозревать. Хотя нет, не устала, вороны давно бы глаза выклевали.

Взгляд зацепился за движение примерно в двадцати полётах стрелы, отец бы сказал «движение на три часа, расстояние пять километров». В детстве я долго не мог понять, зачем мне это учить, если всё равно никто не понимает, что это такое. Но привык, позже оказалось, что это очень удобно, кратко, ёмко и понятно. Много, много позже я свою разведку так же учил. Роптали, брыкались, но в реальной ситуации оценили. Прикрыл глаза от солнца широкой ладонью, присмотрелся. Понятно, в степь возвращаются такие же счастливчики, как я, кому удалось избежать встречи с топором палача. А скольким не удалось? Чтоб тебя демоны драли до смерти, новый император. Как его там зовут? Атриций седьмой, кажется. Кто их считает вообще?

Мне, по большому счёту, всё равно, но сейчас начнётся вой до небес «наших бьют, собирай орду». И откликнется очень много молодых глупых орков, готовых что-то кому-то доказывать и умирать за наследие предков, которым так умело пользуются шаманы и вожди. В другой стороне эльфы взвоют, как смеют люди их тысячелетние жопы трогать. Под землёй гномы обидятся и как всегда закроются на несколько зим. Хотя, может быть, у нового императора хватит мозгов не трогать хотя бы кого-то.

Даже империя не вытащит войну против всех. Нет, если даже новый император совсем отмороженный идиот, то его советники и высшая аристократия должны понимать, чем чревата война с эльфами и гномами. А нас, орков, можно и попробовать на прочность. Давно не было большой войны. Прав был отец, во всём прав, хоть я уже и не очень помню в чём именно. Жаль не хватило мне молодому мозгов внять его мудрости. Не дали мне великие боги его интеллекта. Хех «отдохнула на мне природа, родился типичным орком». Так, кажется, он любил говаривать в детстве? Хорошо, что он хоть что-то смог в меня вколотить, если бы не это, то лежали где-то мои кости давным-давно. Мир, конечно, ничего от этого не потерял, но мне было бы обидно. Больше всего жаль, что не простился с ним, не попросил прощения за своё поведение перед великим орком Быргамом Мудрым. Нечего, мы ещё увидимся, тогда и поговорим.

Недалеко, среди бескрайней травы возвышалось громадное раскидистое дерево. Направился к нему. В солнечный жаркий день посидеть, перекусить в тени, что может быть приятнее? Возможно, где-то под ним найдётся ключ с родниковой водой, чтобы клыки ломило от холода — было бы прекрасно. Спешить мне некуда, скоро я буду дома.

Дотопал довольно быстро, скинул торбу с плеча, расположился возле самого ствола, облокотив уставшую спину на него. Достал кусок сыра, колбасы, хлеба и небольшой бурдюк вина. Пируем. Где-то недалеко чуткий слух уловил тихое журчание родничка. Не пропаду милостью богов. Они меня почему-то берегут последние двадцать зим.

Рука в котомке нащупала книгу, которую подарил мне отец очень, очень давно. Взор затуманился, и я нырнул в воспоминания детства..

***

Был период, когда меня сжирала лень, я просто не хотел ничего делать. Лежал целыми днями в своей комнате в доме родителя и ничего не делал. Бросил тренировки и учёбу. Мечтал о походах, богатой добычи, одобрении вождей и славы, летящей впереди меня по степи. Все уговоры отца, нотации, даже палки не дали никакого эффекта. Я даже не помню почему так! Просто, наверное, подростковый выверт. Орки вообще тяжело и долго взрослеют. А ещё на это накладывались речи шаманов о великом пути предков и другая дичь, которую они талантливо заливают в уши безродного молодняка. Не знаю, какую луну всё это продолжалось, но однажды отец зашёл ко мне в комнату и положил её на кровать.

— Это журнал воина, сынок. — сказал и ушёл.

Естественно, мне стало любопытно, что это ещё за штука. Книги большая редкость, а тут целый журнал воина! Хорошо, что я уже умел читать и писать, мой отец вдолбил в меня эти умение через слёзы, пот и даже кровь моей задницы, но спасибо ему за это. Очень красивая книга, мастер постарался на славу. Кожаная обложка с рисунками, изображающими битву орков и людей, каких-то чудовищ и магов, шаманов и лучников. Я долгие зимы любуюсь и не могу насмотреться. Давно уже выучил каждую детальку на обложке и всё равно мне интересно. Если долго смотреть, персонажи оживают и начинается настоящая живая битва. Жалко никогда не узнаю, кто эту красоту сделал. Хорошо, что какой-то маг зачаровал её на крепость, а то давно бы, если не развалилась, так вытерлась, обтрепалась.

Когда открыл обложку был одновременно и разочарован, и заинтригован. На первой странице была табличка с непонятными надписями, цифрами и нарисованными зелёным плюсом и красным минусом. На второй странице был нарисован орк с расставленными в стороны руками и растопыренными пальцами, он был разделён на части чёрточками, руки, ноги, тело и голова. Внизу страницы было немного пустого места, наверное, для записей. Третья страница была разделена на две части вертикальной линией и больше ничего не было. Пятая и последующие были пустые, разлинеенные горизонтальными линиями. Мне ничего другого не оставалось, как идти за разъяснениями к папе. Он на меня долго и пристально смотрел, потом взял в руки книгу и стал показывать: