Орленок
Шрифт:
Нетерпеливо повернул регулятор громкости и медленно стал настраивать. Но все станции говорили на непонятном языке.
Вдруг в чужую речь вклинился тихий задушевный голос. Кто-то там, в родной Москве, пел старинную русскую песню!
А потом знакомый баритон диктора объявил: «От Советского информбюро». Слушали затаив дыхание.
Геннадий быстро писал на тетрадном листе, сокращая слова. Радостно стучала мысль: «Андрейке… Андрейке расскажу!»
Снова
Накануне праздника 7 ноября Николай Иванович пришел домой веселый. Геннадий внимательно посмотрел на него, показалось, что дядя Коля стал плотнее, солиднее.
— Дядя Коля, фашисты хлебом не кормят, а вы поправились, — Геня пристально следил за осторожными движениями Николая Ивановича.
— Мою полноту сегодня ночью ты расклеишь со своими друзьями, — сказал Голубев, вынимая из-за пояса листовки.
Геня схватил дядю Колю за плечи, стиснул изо всех сил.
— Пусти, пусти, медведь, — тихо отбивался дядя Коля. — Это листовки с самолета.
Темной ночью друзья Геннадия выполнили поручение Голубева.
Проснулся утром Геннадий, и сразу им овладело праздничное настроение. Во дворе он сказал Николаю Ивановичу:
— Не будете ругаться? Я оставил немного листовок. Знаете, для кого? Для Андрейки. Когда мы ходили с вами в село, я обещал ему сообщить, где фронт. Мне нужно сдержать свое слово. Вы пойдете еще туда?
— Нет, не могу.
— Тогда попросите маму, чтобы меня отпустила.
— Попробую, хоть это и не легкое дело.
И дядя Коля помог. Через несколько дней Геннадий с соседками — мать согласилась пустить его с попутчицами, они шли менять вещи на продукты, — отправился в село. Усталого и продрогшего Геннадия радостно встретил Андрейка. Гость сразу выложил листовки на стол.
— Сводки! — ахнул Андрейка — Спасибо тебе, Геня. А мы ждали… ждали… Я и Дарик. У нас живет. Теперь я расскажу тебе про него. И познакомлю.
И Андрейка рассказал, как встретился с Дариком, как спрятал его, как потом с матерью забрали его к себе.
— Так и живет он у нас, никто и не знает.
Андрейка толкнул дверь в боковую темную комнату, позвал:
— Дарик, иди, не бойся.
В дверях показался худенький мальчик, нерешительно остановился.
— Да иди, иди, — Андрей потянул его за руку. — Это Геня.
Геннадий подал руку мальчику. На. него в упор смотрели черные-черные глаза.
— Мне рассказывал о тебе Андрей, — сказал Дарик. — И мы ждали тебя.
— Вот, — Геннадий протянул Дарику листовку и переписанную им сводку. — Это с самолета наши сбрасывали, а это я сам слышал по приемнику.
Дарик прочитал листовку и счастливо рассмеялся.
— Ой, Генька, ты ж помрешь от голода, — спохватился Андрейка.
Он бросился к печке: вместо огня — зола. Начал ширять рогачом, схватил пучок бурьяна, поддал его в печь и что есть силы начал раздувать огонь.
Геня
— Проворонили огонь, теперь придется тратить серник. О, да у нас гость. Ну, здравствуй. Ты один?
Геннадий сказал, что пришел с соседками, а Николай Иванович привет передавал.
— Как же мы принимаем гостя? — захлопотала Евдокия Антоновна. — А ну, помогайте, мы живо вечерю приготовим.
Ужинали весело, ребята поминутно переглядывались, без причины смеялись.
— Да ты, никак, оживаешь, хлопчик? — Евдокия Антоновна ласково посмотрела на Дарика. — То все молчал, слова не добьешься…
Парнишка идет в Ставрополь
Тихий шелест камышей и всплеск воды. Что это? Ветер? Но ветер шумит совсем не так. Может, дикая утка-полуночница плещется в неглубоком болоте? Тогда почему эти всплески слишком осторожны? Почему кем-то потревоженные кизлярские камыши на некоторое время умолкают, будто прислушиваясь к чему-то? Стало тихо. Совсем тихо. Лишь далекие очереди автоматных выстрелов беспокоили ночь.
От камышовой стены, чернеющей в темноте, отползли четверо. Сколько прошло времени — час, два? Только очень устали четверо, посланные северной группой партизан в родные села, оккупированные врагом. У каждого из них свое задание, своя цель. К рассвету добрались до селения. Один незаметно зашел во двор, в глубине которого виднелась беленькая хата, крытая камышом.
Условный негромкий стук в дверь.
— Кто там? — послышался мужской голос, сменившийся надрывным кашлем курильщика.
— Вас зовут родственники, — ответили за дверью.
— Когда я должен явиться?
— Сегодня в двенадцать.
Дзинькнул железный крючок, обо что-то ударившись. Дверь открылась. Партизан быстро прошел в сени, закрыл за собою дверь.
— Нам надо в Прикумск. Расскажи, как безопаснее добраться туда, — спросил он.
— А сколько вас?
— Четверо.
— Сидай, — пригласил бородатый хозяин.
Расположились подальше от окна. У печки. Долго нашептывал хозяин, как безопаснее добраться до города Прикумска. Неторопливо встал с табуретки, открыл дверь в другую комнату, позвал дочь:
— Нюра, встань! Накорми людей.
Через минуту перед гостем уже стояла на столе крынка молока. Девушка подала буханку черного домашнего хлеба, соленых огурцов. Гость поблагодарил ее легким кивком головы. Поднялся, попрощался с хозяином:
— Спасибо вам!