Орли, сын Орлика
Шрифт:
Кто и где станет разыскивать их – персиянина и француза…
Поэтому лучше идти, как все, не привлекая к своей персоне лишнего внимания. Вот хотя бы товарища его невольного, Дариуша этого, взять в качестве примера: как прекрасно держится!
Хотя…
Де Бруси невольно нахмурил лоб. Хорошо, что сейчас ночь, и попутчики не видят злого выражения, невольно разлившегося по его лицу. Вести себя столь безрассудно – и из-за кого? Из-за какой-то слабой женщины?!
Ведь есть четкая инструкция: им обоим надлежит прибыть в Стамбул, в распоряжение французского
Тьфу ты, сволочь!!! Из-за какой-то, извините, болящей турчанки пренебрегать всеми инструкциями, самовольно изменять маршрут… возможно, вообще поставить под сомнение выполнение их миссии?! А как же интересы французской короны на Востоке?!
Де Бруси аж зубами заскрежетал.
По-человечески он был готов понять персиянина. Тем более, как француз – ведь кто еще может столь хорошо разбираться в любви, как не представитель этой нации, самой утонченной в мире? Конечно, если это любовь пламенная и искренняя, а не пустопорожняя интрижка…
Впрочем, нельзя же вообще терять голову под влиянием даже самого пылкого чувства? Тем более, месье Дариуш – никак не юноша, а зрелый рассудительный мужчина… а вот нынче ведет себя, словно ему шестнадцать лет!
Вот уж бестолочь!
Де Бруси ускорил шаг, догнал персиянина и тихо окликнул:
– Месье Дариуш?
– Да?
– Месье Дариуш, уже в который раз хотел спросить вас…
– Тише, пожалуйста, – прошептал персиянин, – язык вашей страны здесь понимаем не только мы с вами, а и много кто еще.
Де Бруси осмотрелся вокруг, однако поблизости никого не было: люди сосредоточились или далеко впереди, или позади.
– Нас никто не слышит, месье Дариуш.
– Вы уверены?
– Но почему вы упрямо…
– Ночь тихая, наши голоса звучат далеко – вот почему.
– Ну, хорошо. И что же вы предлагаете?
– Перейти на другой язык.
Де Бруси подумал немного, потом согласился:
– Хорошо, если так, давайте разговаривать по-турецки.
– О Великий Аллах! Здесь, в Малой Азии?! Уважаемый месье, о чем вы думаете?! Ведь и турецкий, и татарский, и греческий, и фарси для здешних караванщиков являются родными с детства! Не говоря уж об арабском – ведь все правоверные читают один и тот же Коран.
– И вы также знаете все эти языки?
– Конечно! С девяти лет.
– Ну-у-у… тогда не знаю, – француз немного подумал и осторожно предложил: – А может, латынь?
– Вот уж выдумали!..
– Что же тогда делать?
– Знаете ли какой-нибудь северный язык? Например, шведский?
– Да немного подзабыл… но понять попробую.
– Хорошо, если будет совсем уж туго, я напомню, – улыбнулся персиянин и сразу перешел на шведский: – Итак, слушаю вас внимательно.
«Акцент у него просто ужасный!» – отметил про
– Объясните мне, ради бога, как вы можете доверять этой слабой… немощной женщине, вместе с тем пренебрегая прямыми указаниями, полученными из Парижа от самого…
– Осторожно, месье, осторожно. – Не слишком надеясь на остроту глаз француза во тьме, Дариуш крепко схватил собеседника за плечо. – Никаких имен прошу не называть: ведь они не переводятся.
– Да, ваша правда, никаких имен, – не очень охотно согласился де Бруси. – Тем более, вы и сами прекрасно понимаете, о какой высокой персоне идет речь.
– Итак, эта высокая персона…
– Да – этот человек передал вам инструкции личным письмом, после чего вы буквально сразу принялись нарушать эти инструкции.
– В какой части, если не секрет?
– Давайте обойдемся без лукавства, месье Дариуш!
– Я абсолютно искренне спрашиваю: в каком пункте я нарушил инструкции неназванной персоны?
Некоторое время они шли молча, пока де Бруси не выдержал:
– Жаль, честное слово, что в последние годы я подзабыл шведский, иначе бы в который раз объяснил вам, месье Дариуш…
– То есть вы имеете в виду, что неназванная персона приказала мне прямо в Смирне сесть на корабль, который отплывает в Стамбул?
– А вы вместо этого присоединились к каравану, который направляется на Мантань. Более того – и меня вынудили следовать за вами.
– Ничего ужасного в этом нет – ведь из Мантаня на Стамбул также отплывают корабли.
– Как можно такое говорить?! – вознегодовал де Бруси. – Ведь из-за вашей глупой прихоти мы опаздываем, по крайней мере, на целую неделю!
– Лучше опоздать на одну неделю, чем на целую жизнь.
– Но ведь…
– Это Восток, месье де Бруси! – улыбнулся персиянин. – Восток – и этим все сказано. Здесь любое дело делается неспешно, никто никуда не торопится.
– Люди путешествуют ночью, а не днем, как у нас, – поддакнул француз.
– А самый занюханный поселок в несколько раз древнее, чем пышные европейские столицы. Так куда же спешить, объясните пожалуйста?
Де Бруси попробовал присмотреться к своему загадочному спутнику, но посреди темной турецкой ночи, в одном лишь свете небесных звезд мало что можно разглядеть.
– Я с нетерпением ожидаю ответа, месье, – напомнил Дариуш.
– Вот вы сами, например, сейчас очень спешите, – процедил де Бруси сквозь зубы. Пока они разговаривали, молодой месяц начал высовывать из-за горизонта яркие чертовы рожки, поэтому француз увидел тень грусти, сразу надвинувшуюся на одутловатое лицо персидского купца.