Орлы в Диких землях

Кейн Бен

– Справедливости ради, прошло уже много лет с тех пор, как меня называли мальчиком, господин, – сказал Эврисакий.

– И меня, – сказал Магнус, потирая лысину.

Раздался общий гул веселья.

– Я в той же лодке, что и вы, – признался Тулл с печальной усмешкой. – Но вы все проделали хорошую работу. И к ужину будет дополнительная порция вина.

Удовлетворенный их довольными лицами, он обошел лагерь по периметру, вглядываясь в окутывающую стену тумана, жалея, что не может видеть дальше. Он пошел проверить корабль, находившийся примерно в ста пятидесяти шагах от него, и четырех часовых, которых он оставил

охранять его. Им нечего было сообщить, но это не помешало Туллу занять позицию у судна и прислушаться. Вода тихо плескалась о борт; откуда–то с поверхности воды донесся одинокий крик морской птицы. Одарив часовых уверенной улыбкой, он оставил их в покое.

Неприятное ощущение между лопатками вернулось, когда он шел обратно в лагерь. Он мог бы пройтись с патрулем вдоль берега, но при такой плохой видимости у него было мало шансов обнаружить кого–либо, кто мог за ними шпионить. Гораздо вероятнее, что он заблудится или даже потеряет пару человек. «Нет, – решил он, – лучше сидеть тихо и быть начеку. Утром небо прояснится, если будет на то воля богов, и они возобновят свое путешествие.

Не очень черствый хлеб, сыр и вяленая ветчина вскоре стали достаточно приличным блюдом для Фенестелы и Винициуса. Они выпили разбавленного вина, проявляя осторожность, Тулл разбавил его больше обычного, и они обсудили свое положение. Оба его друга не упомянули ни о каком беспокойстве, и он снова решил их не тревожить. Хотя Виниций уже совершал это путешествие раньше, он не имел представление, в какой бухте они сейчас оказались. Единственное о чем он догадывался, это о том, что они находились на территории фризов или, возможно, чауси.

– Они могут на нас напасть? – кисло спросил Фенестела. И фризы, и хавки были союзниками Рима вплоть до кампаний Германика и во время них. Теперь, когда римское влияние к востоку от Рена ограничивалось только патрулированием западного берега, ни у того, ни у другого племени не было причин сохранять верность Риму.

Они с Туллом посмотрели на Виниция.

– Трудно сказать. Большинство контактов с ними были, достаточно вежливыми, в основном потому, что мы были хорошо вооружены. Однако, если бы там находился военный отряд, жаждущий добычи, я бы не исключал, что они на нас нападут. – Плечи Виниция поднялись и опустились в жесте «С этим уж ничего не поделаешь?»

Фенестела сплюнул.

– На самом деле это ничем не отличается от того, что было десять лет назад, – цинично заметил Тулл. – Этим германским ублюдкам нельзя доверять ни на йоту.

– Попробуйте только не вернуться богатыми людьми, сукины дет! – трудно было понять, шутит Фенестела или угрожает.

– Конечно, мы так и сделаем, – сказал Виниций, но в его голосе уже не было такой уверенности, как в Ветере.

Волосы на затылке Тулла зашевелились, и он оглядел лагерь. «Здесь тише, чем обычно – сказал он себе, – так что, наверное, из–за плохие видимости люди разговаривают вполголоса». Туман все еще был густым: он не мог разглядеть даже только что возведенную стену. Ближе к палаткам виднелись большие черные очертания. Призраки – легионеры и германские члены экипажа – время от времени появлялись из мрака, занимаясь своими делами.

«Скорее всего это из за густого тумана, все сейчас так», – решил Тулл.

Тянулись долгие часы ожидания, но в конце концов дневной свет, каким он ни был мрачным, начал угасать. Солнце заходило, и Тулл с нетерпением ждал, прихода ночи, а за ней и нового дня. Ему пришлось прекратить бродить по периметру лагеря, потому что, как вполголоса заметил Фенестела, солдаты почувствовали

бы его беспокойство. В конце концов, он сделал то, что было бы немыслимо для него в армии, и вздремнул. Это было не из приятных ощущений. Впервые за многие месяцы он вновь пережил тот ужас, которым был Тевтобургский залив. Грязь и бесконечная слякоть. Низкие тучи, проливной дождь. Германскими лазутчиками и их жуткий боевой клич. Копья, вылетавшие из ниоткуда, которые валили его легионеров, лишая их мужества. Дергающий ногами и утопающий в грязи мул. Поваленные деревья, загораживающее дорогу. Обнаженные берсерки, с яростью нападавшие на его людей.

Чья–то рука потрясла его за плечо, и Тулл с криком проснулся. Схватившись за кинжал, он понял, что над ним склонился Фенестела, а не германский воин. – В чем дело? – спросил Тулл более резко, чем намеревался.

– Ты кричал. – Выражение лица Фенестелы было понимающим.

Тулл потер глаза рукой, благодарный за то, что не чувствует осуждения или необходимости объясняться. Нравится ему это или нет, но Фенестелу тоже мучили кошмары. Он с трудом принял сидячее положение. – Все в порядке? – спросил он.

– Да. Уже совсем стемнело, может быть, даже близится полночь.

«Я проспал несколько часов, – подумал Тулл. – Теперь мне не удастся уснуть снова». – Что еще скажешь?

– Туман, кажется, немного рассеивается. – Фенестела отстегнул ножны от перевязи и сел на одеяло. – Я только что обошел часовых, которые все начеку.

– Даже Катон?

Удовлетворенно фыркнув, Фенестела ответил: – Да, даже он.

Тулл переминался с ноги на ногу, пытаясь согреться. Плащ прикрывал его торс; его концы можно было также обернуть вокруг рук, но ноги были обнажены ниже колен. Он мог бы пройтись по крепостному валу, но холод все еще поселялся в костях его ног. Огонь костра прогнал бы его прочь, но этой ночью его не разводили. Единственное, что можно было сделать, – это разминать ноги, примерно так, как он и делал, и дожидаться рассвета.

Он стоял рядом со Улыбкой и Магнусом, которые были земляками из одной части Италики. Они проводили приятные часы, предаваясь воспоминаниям и посмеиваясь над тем, что ни один из них не возвращался в свою деревню с тех пор, как ушел служить в легионы.

– Я всегда думал, что отправлюсь прямо домой, как только мой срок выйдет, – сказал Улыбка. – Но как только я женился, в этом не было особого смысла. Мои дети римляне, - в этом нет никаких сомнений – двое уже учатся в пятом классе, – но они не италийцы.

– Да, и мои тоже, – сказал Магнус. – А у вас есть семья, господин?

– Дочь, – сказал Тулл, с болью подумав об Артионе. – Но она никогда не захочет жить в Италике. Что касается моих родителей, они давно умерли, и я не видел своих сестер больше двадцати лет. Их мужей и детей я тоже никогда не видел. «О, Боги, ведь некоторые могут быть уже мертвы,. – Мысль была отрезвляющей. – Он напишет письмо своей старшей сестре по возвращении, – решил Тулл. – Даже если они никогда не увидятся, было бы неплохо восстановить контакты».

– Корабль, господин. – Улыбка указал в сторону судна.

Тулл выглянул за крепостной вал. Подхваченный легким бризом, туман значительно поредел. Его остатки цеплялись за ветви ближайших дубов, а нити все еще покрывали землю, но впервые с момента их прибытия он смог разглядеть корабль. Один, два, три часовых, сосчитал Тулл. Он всмотрелся в тени вокруг корпуса и вдоль гальки с обеих сторон, но не смог разглядеть четвертого человека. «Он пошел отлить за деревья», – подумал Тулл. Ему это не понравилось.