Орлята партизанских лесов
Шрифт:
Партизан-возница уверенно правил лошадьми. Сани, где лежали, накрывшись тулупом, Саша Кобзенков и Красавин, двигались в середине колонны. Убаюкивающе скрипел снег под полозьями. Красавин быстро уснул. Саша лежал с открытыми глазами и глядел на далёкие мохнатые звёзды. Он с нетерпением ждал боя. Саше предстояло отомстить фашистам за отправленную в концлагерь маму.
Остановились в лесу. Ярко светила полная луна. Было видно, как днём. Слышались тихие команды. Иван ушёл к Авксентьеву за приказом. Саша не терял времени: стащил с саней на снег пулемёт, снял вещмешок Красавина, проверил карабин.
…Они оборудовали
Ждать пришлось долго. Все порядком промёрзли, и Саша собирался уже спросить у Красавина разрешения сбегать в лесок погреться, когда издалека донеслись приглушённые звуки автомобильных моторов.
Пролетела встревоженная сорока, за ней — стая ворон.
Из леска показался тупорылый грузовик «фиат». Он раскачивался на ухабах, опасно кренился, и потому водитель держал небольшую скорость — километров двадцать — тридцать в час. За грузовиком выкатила «легковушка», выкрашенная в белый цвет, потом потянулись сани, полные солдат. Второй «фиат» тащил за собой короткоствольную пушку. Колонна выгибалась на дороге, как змея.
Красавин взялся мягко подводить прицел к головному автомобилю. Саша быстро пробежал пальцами по пулемётной ленте.
Когда раздался сигнальный выстрел, Красавин нажал на спуск, и «максим» загремел, выбрасывая десятки пуль. Видно, водитель автомашины был убит сразу, потому что «фиат» съехал с дороги и покатил напрямик через целину, выбрасывая из-под колёс фонтаны снега. Из кузова, накрытого брезентом, выпрыгивали солдаты, но Красавин бил без промаха. Когда машина, наконец, остановилась, утонув в глубоком снегу, из кузова выскочило два или три автоматчика и кинулись бежать к лесу. Красавин перенёс огонь на хвост колонны и мигом разметал фашистов, ехавших в санях. Застигнутые врасплох, каратели вели беспорядочную стрельбу. Только артиллеристы успели развернуть пушку, но снаряды разорвались да в лесу.
Красавин короткой очередью уложил прислугу, и пушка замолчала.
— Порядок в танковых частях, — удовлетворённо произнёс свою любимую поговорку Красавин. — Теперь не скоро сунутся.
Но он ошибся. Взбешённые неожиданным нападением и потерями, каратели почти сразу же кинулись в атаку. Они вели на ходу автоматный огонь. Огонь был неприцельный, но такой плотный, что среди партизан появились раненые. Даже сосна, под которой устроились пулемётчики, казалось, жалобно стонала от впивавшихся в неё пуль.
Красавин бил короткими очередями, экономно. Но боезапас быстро таял.
— Патроны кончаются! — предупредил Саша.
— Чёрт возьми! — нажав на гашетку, по не услышав выстрела, крикнул Красавин. Его руки хватали пустые ленты и тут же отбрасывали в сторону. — Беги в лес, Сашок! Там должны быть патроны. Поищи на других санях!
Две тяжеленные коробки с лентами показались Саше лёгкими, как пух. Когда выскочил из оврага, с упавшим сердцем понял: стреляют больше немцы. Только их автоматы бьют так резко.
Саша нёсся по целине, не разбирая дороги.
— Давай, Сашок, давай, дорогой ты мой! — закричал, завидев
В мгновение ока он перезарядил пулемёт. Немцы как раз поднялись в атаку. «Максим» заговорил в руках Красавина, и Саша едва успевал подавать ленту. Чёрные фигурки тут и там падали в снег и больше не поднимались. Вскоре немцы прекратили атаку и откатились назад, в лес.
Партизаны, пользуясь передышкой, отошли — задание было выполнено. Застоявшиеся лошади резво рванули с места. Далеко позади, там, где партизанская засада только что дралась с карателями, громко разорвались мины…
Этот бой Александра Кобзенкова был отмечен первой наградой — медалью «За отвагу».
Немецкий гарнизон в Скригалове сопротивлялся упорно. Однако партизанам удалось разгромить управу. Но у каменного здания, превращённого фашистами в долговременную оборонительную точку, бой затянулся. В полуподвале засело отделение карателей. У них был пулемёт и автоматы, они вели густой огонь, не жалея патронов.
Но больше всего партизанам досаждал пулемётчик. Голову не давал поднять от земли.
— Эти не побегут, — со вздохом сказал Красавин, прекратив бессмысленную трату и без того небогатого боезапаса. — У них один шанс выжить — устоять против нашего натиска. Знают ведь, что им никогда не простят кровь мирных жителей…
— Эх, сейчас бы пушечку сюда! — мечтательно протянул Саша.
Каменное здание высилось на пригорке, подходы к нему были расчищены заранее. Немцы контролировали положение. Конечно, можно было бы дождаться ночи, подползти поближе и забросать амбразуры гранатами. Но день только начинался. Через пару часов наверняка подоспеет к фашистам подмога, и тогда в невыгодном положении окажутся партизаны. Фактор внезапности был утрачен, партизан вынудили залечь в полуторастах метрах от опорного пункта и прекратить бессмысленный обстрел.
— Сейчас самое время уходить! — предложил Красавин. — Управу мы разгромили? Разгромили! Узел связи взорвали? Взорвали! Староста-предатель понёс заслуженное наказание? Понёс! Что ещё нам нужно?
— А эти выйдут и снова начнут с ещё большей жестокостью расправляться со стариками и детьми. Вот тебе и «самое время»! — вмешался в разговор Александр Рассохин.
Рассохин был снайпером, прилетевшим к партизанам с Большой земли. Он славился своей невозмутимостью и метким глазом. Обычно Рассохин охотился за офицерами, когда они поднимали солдат в атаку. Бил он без промаха.
Но здесь и он был бессилен. Амбразура, откуда вёл огонь пулемётчик, была надёжно прикрыта.
— Чем спорить, ребята, вы лучше подумайте, что можно сделать, — прервал перепалку Авксентьев.
— Если б пулемёт вытащить на удобную позицию, — начал было Красавин.
— Не вытащишь. Здесь у немца каждый сантиметр пристрелян. Шага не ступнешь…
— Мне хотя б во-он к той хате, — не унимался Красавин, раздосадованный непредвиденной заминкой, которая грозила поломать партизанские планы. Метрах в восьмидесяти от здания высился крытый соломой крестьянский дом. Когда партизаны только начали атаку, там находилось несколько полицаев, которых пулемётчики быстро уничтожили. Но партизанам не удалось воспользоваться домом. Из трёх человек, посланных туда с ручным пулемётом, двое были убиты, а третий вполз-таки в дом, но до сих пор не подавал признаков жизни.