Орниф, или Сквозной ветерок

Ануй Жан

Маргарита(радостно улыбаясь). Да. Я всегда знала, что Фабрису суждено стать великим врачом!

Орнифль(лицемерно). Милый мальчик. Да, теперь уже можно не сомневаться. Он будет великим врачом. (Сдержанно; при этом глаза его слегка затуманиваются.) К сожалению, я уже не смогу порадоваться его триумфу.

Маргарита(порывисто кладет свою ладонь на его руку). Знаете, самый лучший врач может ошибиться…

Орнифль(поглаживая

ее руку). Вы славная девушка… Но, увы, он не ошибся. У него верный глаз. Это редко встречается. Когда я сказал профессору Галопену, что Фабрис всего лишь на третьем курсе, тот просто остолбенел! Хотел во что бы то ни стало его поздравить! Я заглянул к вам в комнату сквозь стеклянную дверь. Увидел, что вы оба еще спите. Я не решился вас разбудить.

Маргарита(огорченно). О, надо было нас разбудить! Фабрис был бы так горд!

Орнифль(с тайным намеком). Вы лежали на диване, так мило обнявшись. Я не посмел войти.

Маргарита(вдруг залившись румянцем). Мы с Фабрисом теперь муж и жена.

Орнифль(лицемерно). Почему вы краснеете? Вы оба хороши собой, вам по двадцать лет, и вы любите друг друга. На мой взгляд, ничего другого от вас не требуется.

Маргарита. Мы и так долго ждали из-за моего отца. А тут вдруг Фабрис придумал, что должен убить своего! Ну просто конца не видно! Вот мы и решили сначала пожениться, а повенчаться уж после убийства.

Орнифль(глядя на нее, мягко). Ну зачем же все время краснеть? Это даже очень хорошо, что вы думаете о себе. Кто сказал вам, что это плохо? Фабрис, конечно? Но если мы сами не станем думать о себе, кто же тогда о нас подумает? Поселив нас на этой земле, господь бог возложил на нас множество забот и, в частности, заботу о нашем собственном благе. Провидение — это мы сами. Не надо об этом забывать. (Вдруг другим тоном, более таинственным.) Маргарита, я хотел бы вступить с вами в заговор…

Маргарита(недоверчиво). Какой заговор? Хоть мы и ссоримся без конца, но я всегда все рассказываю Фабрису.

Орнифль(лицемерно). И отлично! Еще не хватало от него что-то скрывать!.. (Вздыхает.) Но если это для его же блага… Вы же знаете, какой он тугодум… Я хочу, чтобы вы помогли мне его убедить…

Маргарита. В чем я должна его убедить? Почему вы не скажете без обиняков, в чем дело?

Орнифль(с неотразимым видом несчастного мальчугана). Я так боюсь, что вы мне откажете… (Вдруг словно принимает отчаянное решение; утопая в подушках, почему-то зябко кутается в плед.) Так вот. Врачи, обследовавшие меня, категорически заявили: отныне моя болезнь — это балансирование на краю пропасти. Но отпущенный мне срок может быть продлен, если мне повезет, и при надлежащем уходе… Здесь не столько важен режим, сколько постоянное наблюдение врача… Скажем прямо: если случится приступ, мою жизнь спасет только мгновенный укол. Как было сегодня ночью; врачи сказали, что Фабрис попросту вырвал меня из объятий смерти. Они потрясены его профессиональным

навыком. И к тому же он мой сын, хотя об этом мы и не говорили. Короче, мы подумали — эта идея, впрочем, принадлежит профессору Галопену, — что для меня лучше всего оставаться под наблюдением Фабриса. Мне надо отрешиться от всех забот и уехать. На Юг, понятно: южный климат мне показан да и самому хочется тепла. Убедите Фабриса взять на себя заботу обо мне, и поедем втроем. (Улыбаясь.) Наверно, это нетрудно, достаточно заговорить с нашим птенчиком о долге…

Маргарита. А как же с его занятиями? Он ведь еще не все экзамены сдал.

Орнифль. Мы с Галопеном и об этом подумали. У Маштю, знаете ли, есть имение — в Провансе, неподалеку от Экса, и он с радостью меня приютит… А в Эксе прославленный медицинский факультет, о котором профессор отзывается чрезвычайно лестно. Фабрис поступит на этот факультет, чтобы закончить там свое образование, и сможет также ухаживать за больным отцом. К тому же ведь вам надо провести целый год вдали от папаши Пилу, пока вы не достигнете совершеннолетия. По-моему, это будет идеальный выход. (Вздыхает, снова прикидываясь больным.) А вообще-то, вы и сами понимаете, все это, увы, ненадолго…

Маргарита(после небольшой паузы, недоверчиво). А я? Какую роль вы отводите мне?

Орнифль(с обаянием истинного поэта). Вы скрасите мое существование. Вы будете моей радостью, моим цветком… Девушка, которую мне не довелось узнать, придет ко мне в облике моей милой невестки… Нежность и целомудрие — вот чего мне не хватает, как воздуха. Да, я мечтаю о роли отца! Я так и вижу себя на прогулке — в панаме, может быть, даже с палкой!..

Маргарита(невольно восклицает). О нет!..

Орнифль(в восторге от ее порыва, уже заметно бодрее). Да, вы правы! Пожалуй, я помолодею лет на десять. А очень скоро и на все двадцать. И стану тогда вашим ровесником. Увидите, это будет чудесно! Вдвоем мы объездим окрестности Экса, осмотрим все сезанновские места, в то время как Фабрис — он ведь равнодушен к современной живописи — будет заниматься на факультете. Разок-другой мы, может, даже выберемся на Лазурный берег, пообедаем в каком-нибудь шикарном ресторане и потанцуем. Почему бы и нет. Если, конечно, мне позволят врачи. Я ведь хорошо танцую.

Маргарита(со вздохом). Фабрис не любит, когда я танцую.

Орнифль(с обаятельной улыбкой). С его стариком отцом! Ну что вы, это так трогательно!.. Я покажу вам, как танцевали в мое время. (Изображает па из давно забытого танца, и она против воли начинает смеяться. Наклонившись к ней, уже тоном сообщника.) К тому же мы вовсе не обязаны обо всем ему докладывать… Мне, старому эгоисту, будет так приятно порадовать вас невинными удовольствиями, без которых трудно обойтись в ваши годы и которых, конечно, никогда не доставит вам Фабрис. Одним словом, я буду ваш старенький «Юноша Счастье», а по вечерам будет возвращаться с занятий ваш любимый «Юноша Честь». Какая женщина не мечтала бы о такой жизни, где нет ни тени греха? Это же просто рай земной — до истории с яблоком.