Оружейник-3
Шрифт:
– Чисто, - прошептал я в ответ, и уже совсем было собирался покинуть кухню, когда взгляд зацепился за литровую банку с огурцами стоявшую в центре стола.
– Что за цирк-зоопарк!
– с этими словами разгневанный хозяин дома подошел к припорошенному пылью кухонному столу и тупо уставился на открытую стеклянную тару со сперва заплесневевшими, а затем успешно засохшими огурцами.
– Такой продукт пропал!
– Нестеров последовал за мной.
– Не моя… В смысле, не я ее открывал, - пожилой милиционер получил от меня быстрый вопросительный
– Ну, это ясно. Не тот стиль. Такой жлоб как ты, Ветров, даже рассола не оставит. А тут только пару огурцов сожрали. Гурманы, мать их!
Майор совершенно не разделял моей озабоченности. Хотя оно и понятно. Ведь опустошение покинутых квартир для старого мента являлось обычным делом. Именно этим и промышляли его люди в покинутом Одинцово. Только вот как быть с тем, что дверь не взломали, а по-тихому открыли? К чему сейчас такие церемонии? Этот вопрос я так и не успел задать. На кухню заглянула Лиза.
– Пусто. В квартире никого нет, - быстро доложила она.
– Молодец!
– Нестеров похвалил свою разведчицу и тут же перевел взгляд на меня: - Давай, Максим… Хватит изучать пенициллин в банке. Иди, ищи свою карту.
– Атлас, - уточнил я, направляясь к двери.
– Да хоть энциклопедию. Только быстрее. А то что-то темнеет на улице, подозрительно так темнеет.
Я мимоходом глянул в окно и понял, что Анатолий прав. Света становилось все меньше и это несмотря на то, что сейчас только середина дня. Видать что-то там, в механизме аномалии изменилось, сдвинулось, и вот теперь на улицу Курзенкова наползал настоящий «сумрак».
Едва не сбив с ног Лизу, я заскочил в гостиную, кинулся к книжному шкафу и стал одну за другой выбрасывать книги на пол. Атлас должен был лежать где-то на верхней полке. Это точно, ведь я собственноручно его туда положил.
Пока я перелопачивал семейную библиотеку, Лиза бродила по квартире, а Нестеров пристроился у окна с автоматом наготове. Теперь он вроде как не торопил. Милиционер просто докладывал об изменениях происходящих снаружи. Только вот этот доклад подгонял меня сильней, чем отчаянный крик в самое ухо.
– Видимость падает. Воздух дрожит. Видать нагревается или примесь какая пошла. И еще все коричневатым стало, будто на фотке старой. Тени растут, ну прямо как на дрожжах. Длинные такие. И чего это вдруг?
– Тени это плохо, - процедил я сквозь зубы.
– Надо поторапливаться.
Словно услышав мольбу, скрытую в этих словах, фортуна, наконец, смилостивилась и сунула мне в руку большую толстую книгу с фотографией автомобиля на твердой красно-синей обложке. Чисто автоматически я открыл ее, пролистал и, убедившись, что на картах нанесены даже грунтовки с облегчением вздохнул. Вот оно, то, что нам и надо!
– Все, нашел!
– я продемонстрировал атлас Нестерову.
– Теперь можно уходить.
– Повернув голову в сторону двери, я негромко позвал: - Лиза, где ты там? Уходим!
Девушка словно ждала моего зова, а потому незамедлительно возникла в дверном проеме. СВД висела на плече.
– Это кто?
– поинтересовалась она и развернула фотку так, чтобы мне было лучше видно.
Могла бы не утруждаться, я ведь узнал рамку с наклеенными по углам морскими ракушками, а стало быть совершенно точно знал что за лицо улыбнется мне с яркой цветной фотографии. Молодой мускулистый парень с мокрыми, взъерошенными волосами. Он только-только выбрался из воды и был врасплох застигнут объективом фотокамеры Маши.
– Это мой сын, - выдавил я из себя, абсолютно не обращая внимание на то, что голос дрожит.
– Мы на море ездили… Прямо перед тем как он в армию ушел.
– Ой, а я думала это ты, - Лиза слегка смутилась.
– Ну, в молодости, значит…
– Когда ему было восемнадцать, еще на черно-белую пленку фотографировали, - рядом грузно протопал смекалистый милиционер, явно направляясь к выходу из квартиры.
– Но ведь похож. Очень сильно похож, - восхитилась моя подруга.
Лиза казалось лишь теперь осознала, в какой эпохе родился ее нынешний кавалер. В другое время меня бы это, наверное, задело, но только не сейчас. Сейчас я жил прошлым, памятью о своих давно погибших жене, сыне и виной перед ними. Виной, за все: что остался жив, что дышу, смеюсь, ем, пью, трахаю вот эту девчонку и что так редко о них вспоминаю. У меня даже не осталось ни одной фотографии, ни одной вещи напоминающей о них. Подумав об этом, я выразительно поглядел в руки Лизы. Девушка заметила этот жесткий наполненный одновременно гневом и болью взгляд.
– М-можно я возьму куртку?
– запинаясь, пролепетала она и отступила на шаг.
– А то моя «Аляска» грязная совсем, а постирать негде.
Испуг в ее голосе моментально отрезвил. Подумалось: «Что ж ты козел старый девчушку напугал! Она-то в чем виновата?».
– Куртка в шкафу была? Чистая, без плесени? Проверяла?
– чтобы поскорее успокоиться, пришлось задать традиционный вопрос.
Когда в ответ Лиза часто закивала, я потрепал ее по плечу:
– Бери, конечно. Она тебе в пору будет, - и тут же отвернул лицо, что бы скрыть предательски повлажневшие глаза.
– Я, пожалуй, и фотографию возьму, - здесь девушка уже ставила меня перед фактом.
– Буду смотреть на нее и видеть тебя, а ты будешь смотреть и видеть сына. Прямо два человека в одном лице.
– Ладно, бери.
На душе у меня потеплело и даже не знаю от чего. То ли от того, что Лиза все понимает, то ли от того, что о моей семье будет помнить кто-то еще. В благодарность за это я хотел наклониться и по-отцовски чмокнуть девушку в лоб, но не успел. Со двора прогремел выстрел, а спустя пару секунд еще один. Стрелял помповик. Почему именно он? Я задал себе этот вопрос и тут же сам на него ответил. Похоже, в гости к нам пожаловали те, от кого может защитить только лишь оружие Главного.