Оружейники: Aftermath. Книга 2. Из глубин
Шрифт:
Проснулся буквально сразу же, причем от пронзительного верещания собственного смартфона. Злобно выругавшись, покосился на экран и про себя помянул недобрым словом ночную визитершу — Франка перед уходом озаботилась, будильник завела, вот только на час позже, чем следовало. Опоздаю, к гадалке не ходи. И совершенно заслуженно огребу от научного руководителя… может, тогда вообще забить? Семь бед, один ответ?
Все же заставил себя подняться и умыться. Водные процедуры помогли, сонная одурь отступила, но двигаться от этого шустрее я не стал — сказалось утомление, помноженное на преступную расслабленность. Франсин
С выводами я поторопился — едва уселся за стол, поставив перед собой исходящую паром емкость, как в дверь снова постучали. И, судя по звуку, настолько деликатным мог быть лишь один из моих знакомых. Да твою ж!.. Это чем я так накосячил, что проф Спанидис самолично явился, дабы нерадивого ученичка собственноручно выволочь за шиворот на свет божий? Не спросишь, не узнаешь. А, пофиг уже!..
— Доброе утро, профессор! — постарался я изобразить самую приветливую улыбку, распахнув перед визитером дверь. — Чем обязан?
— Хм… здравствуйте, Антониос.
— А я, знаете ли, проспал…
Профессор удивленно заломил бровь, но комментировать эту жалкую попытку оправдания не стал. Правда, и говорить тоже не спешил. А во мне внезапно совесть проснулась… вот и молчали оба, пока пауза не превысила все приличия.
— Зайдете?
— А? Да, конечно, Антониос. Я бы хотел с вами, молодой человек… э-э-э… посоветоваться.
— Посоветоваться?
Удивил, реально удивил. Я бы понял, если бы он вознамерился учинить мне разнос, или хотя бы обозвать всячески, пусть тем же балбесом. Но посоветоваться?..
— Да. По одному очень важному для меня вопросу. Впрочем, он касается не только меня. — Проф подозрительно принюхался, потом просветлел ликом: — Это у тебя не пуэр заварен?
— Он самый, — удивленно уставился я на Спанидиса. Надо же, опять на «ты» перешел, а это в его понимании максимальная степень доверия и расположенности к подчиненному. — А вы откуда знаете?
— Пивал во времена оны, — непривычно высокопарно ответил тот. — Один, хм, знакомый привозил иногда. Только давненько он не появлялся…
— Проходите, профессор, проходите. Я много заварил, всем хватит. А не хватит, еще сделаю. — Я под локоток увлек гостя на кухню, и тот, надо отдать ему должное, даже не попытался коситься в сторону спальни — говорил же, деликатный. — Присаживайтесь, сейчас кружку вам дам…
— А выпечки у меня никакой нет, — сокрушенно вздохнул я, закончив суетиться с сервировкой
— Такой чай самодостаточен, — не согласился со мной проф. — Сахаром и печеньем его только портить.
— Почти дословно моего папеньку процитировали.
— Несомненно, он очень достойный человек…
… а вот сын непутевый? На это ты, старый плут, намекаешь? Естественно, вслух этого ни он, ни я не озвучили.
— Так о чем вы хотели посоветоваться, профессор?
— Хм… а я уже почти забыл этот вкус, — невпопад отозвался тот. Потом оторвался от кружки и задумчиво на меня посмотрел. — Скажи, Антон, ты позавчера про алкагест говорил серьезно?
— Да шутил, конечно, — не стал я разочаровывать старого ученого. — Явно там что-то другое, но очень уж забавно все признаки совпали. А если честно, это во мне романтик проснулся. Хотя… в свете вашего неурочного визита, профессор, я уже ни в чем не уверен.
— Образцы у тебя в лаборатории?
— Да. Но у меня в компьютере есть все фото и видеоматериалы. Могу продемонстрировать.
— Сделай одолжение.
А зацепило старика, реально зацепило! Так что ноги в руки и за компом. И еще набраться терпения и быть готовым обосновать каждый свой вывод, даже самый незначительный. Профессор Спанидис считал, что только в споре рождается истина, а потому не принимал на веру ни единого слова учеников. Излишне сурово, но мне даже нравилось. Это почти как спорт. Сложнее и интереснее только папеньке зубы заговаривать. А если он еще и с дедом Виктором на пару, так это уже вообще экстрим.
Как я и предчувствовал, просмотр роликов растянулся больше чем на час. И я бы не сказал, что профессор ко мне придирался. У меня, если честно, создалось впечатление, что проф сам себя пытался убедить, что весь этот бред имел под собой хоть что-то реальное. А особенно меня порадовал тот факт, что в конце концов Спанидис со мной во всем согласился. Во всем! Вдумайтесь только!
— Что ж, похоже, проблема существует и требует разрешения, — заключил проф, когда я вырубил комп. — Тут есть, над чем подумать.
— Профессор, а вам это зачем? Если не секрет, конечно.
— Мне это вообще ни к чему, — не стал скрывать мой руководитель. — Я по-прежнему считаю, что ты ошибаешься. Да, у нас есть обломок, да, твои результаты выглядят правдоподобно. Но это еще ничего не доказывает. Ведь есть официальное заключение следователя Морского патруля — между найденным обломком и пропавшим катамараном доктора Моро связь не установлена. Да и остатки катамарана уже нашли — они на дне, неподалеку от эпицентра подводного землетрясения. Так что наиболее вероятной причиной его гибели видится внезапно возникшее цунами. Надо привлечь экспертов со специализированным оборудованием… хотя вряд ли это поможет.
Это точно. Наверняка ведь сканеры засекли силовую установку и прочие металлосодержащие объекты. Пластик корпуса на дне, в слое песка и придонной мути с высокой концентрацией ила из отмершего планктона имеющимися средствами идентифицировать невозможно.
— Короче, вы не верите. И тем не менее, что-то хотите от меня. Я прав?
— Ты новости сегодня смотрел? — резко сменил тему Спанидис.
Вот сейчас не понял… и взгляд выдал соответствующий — пустой.
— Посмотри, потом продолжим.