Оружейный барон, или Римские каникулы Кремнева
Шрифт:
— Какое условие? — насторожилась Настя. — О чем ты?
Макс хмыкнул.
— Все-таки женская память удивительно избирательна, — насмешливо проговорил он. — Значит, о скидке ты помнишь, а о моей просьбе нет?
Настя улыбнулась и жалобно проговорила в трубку:
— Ну, Масик, не злись. Я помню, что ты просил о какой-то услуге, но у меня тогда мысли были заняты другим, и я все пропустила.
— Тогда какого черта ты говорила, что подумаешь?
Настя хихикнула.
— У тебя было такое напряженное
— Ох, Настя… Ну, вот как на тебя злиться, а?
— А ты не злись. Ты сам говорил, что таких кошечек, как я, нужно холить и лелеять. Помнишь?
— Помню. Еще я помню, что в тот вечер ты сказала, что никогда не ляжешь со мной в постель.
— Верно, — кивнула Настя. — Так что там у тебя за дело, Масик?
— А ты будешь меня слушать или опять будешь витать в облаках?
— Я вся внимание, милый. Можешь говорить.
— Короче, так. — Голос у Макса стал жестким, сухим и деловым. — Мне нужно, чтобы ты перевезла немного порошка.
— Куда на этот раз?
— Недалеко. В Люберцы.
Настя наморщила лоб, соображая.
— Подожди… Так ведь это почти Москва?
— Об этом я тебе и говорю. Думаю, за час ты вполне управишься, а за это я тебе сделаю хорошую скидку.
— Насколько хорошую?
— Десять процентов.
Настя усмехнулась и сказала:
— Котик, это несерьезно. Я ведь рискую своей головой. Помнишь, что случилось два месяца назад?
— Это была случайность, — возразил Макс. — К тому же все закончилось хорошо, твой благоверный тебя отмазал, и ты отделалась легким испугом.
— Да, но Альберт пообещал, что если я снова займусь этим — он меня задушит.
— Не задушит. А если хочет, чтобы ты всегда была «в шоколаде» — пусть сам покупает тебе «дурь».
Настя вскинула брови и возмущенно проговорила:
— Ты с ума сошел! С тех пор как Альбертик «соскочил», он наркоту на дух не переносит. Любую! Если узнает, что я до сих пор с тобой дружу разобьет мне физиономию!
Макс вздохнул:
— Не понимаю, чего я тебя уговариваю? Попрошу кого-нибудь другого. Желающих масса. Просто хотел сделать тебе услугу по старой дружбе, но если ты не хочешь…
А Настя в это время думала о двадцатипроцентной скидке. Сумма получалась кругленькая. В последнее время у нее были большие напряги с деньгами. Альберт то и дело норовил аннулировать ее карточку. Насте приходилось ужом вертеться, лишь бы раздобыть сотню-другую баксов. Если так пойдет и дальше, придется идти на панель. Мысль о панели развеселила Настю. Она фыркнула и насмешливо пробормотала:
— Фу, какая гадость!
— Эй! — окликнул ее Макс. — Ты что там, уснула?
— Нет, я тебя слушаю.
— Это я тебя слушаю. Что ты решила? Возьмешься или нет?
— Если
— Двадцать?
— Да.
Макс помолчал.
— Хорошо, — сказал он. — Двадцать так двадцать. Значит, мы договорились?
Предложение было заманчивое. Двадцать процентов скидки за небольшую услугу. Ну как тут не согласиться?
— Макс, ты мертвого уговоришь, — сказала Настя весело.
— Не понял. Так ты согласна или нет?
Настя вздохнула:
— Ладно, искуситель, помогу тебе. Когда я тебе нужна?
— Прямо сейчас!
— Я серьезно.
— Я тоже! Подъезжай сейчас ко мне, я дам тебе рюкзачок, и ты отвезешь его по адресу, который я тебе укажу. Когда подъедешь?
Настя глянула на золотые часики и прикинула время.
— Минут через двадцать, если баз пробок.
— Жду!
И Макс положил трубку.
6
Положив трубку, Макс Осадчий, лысоватый, полный, взглянул на мужчину, сидящего перед ним в кресле.
— Я сделал так, как вы велели, — угрюмо проговорил он. — Что теперь?
Мужчина был высок, худощав и мускулист. Физиономия у него была, как у наемного убийцы, — глаза холодные, подбородок квадратный. Не дай бог встретиться с таким ночью в темном переулке.
— Теперь мы подождем вашу подружку, а когда она приедет — вы вручите ей «товар» и отправите ее на все четыре стороны. Только действовать нужно убедительно. Проявите должное беспокойство, попросите тщательнее смотреть за товаром… В общем, ведите себя естественно. Как торговец, озабоченный тем, чтобы товар дошел до покупателя в целости и сохранности.
— Можно спросить?
Егор Иванович — а именно так звали жуткого гостя — кивнул и сказал:
— Спрашивайте.
— За что вы хотите наказать девчонку?
— А разве не за что? — вскинул брови Кремнев.
Макс вздохнул:
— Я не о том. Просто… жалко эту дуреху, понимаете? Она ведь безвредная. Взбалмошная, немного сумасшедшая, но зла никому не сделала.
— А это уж позвольте мне решать, — сухо отчеканил Кремнев.
Макс помолчал, потом робко, исподлобья, взглянул на собеседника и хрипло проговорил:
— А вы правда не будете возбуждать против меня дело?
— Если все пройдет как надо — нет. Но попадетесь еще раз — пощады не будет.
Одного взгляда на Кремнева было достаточно, чтобы понять — этот человек никогда и никого не щадит, и если уж он решил отпустить Макса, не содрав с него сто шкур, так это только по очень большой нужде.
Макс приободрился. Девчонку действительно было жаль, но, с другой стороны, себя было жаль еще больше. И если для того, чтобы дышать воздухом свободы, нужно утопить в дерьме Настю, то, значит, туда ей и дорога.