Оружие Аполлона

Корепанов Алексей Яковлевич

Бриг Осота покинул планету со служебного космодрома Твинса. Этот космодром не избежал участи остальных космопортов Ромы Юниона, за исключением земных или, во всяком случае, одного земного – космопорта «Дикое поле», где Габлеру довелось побывать: над входом в терминал отбывающих провожала вделанная в стену белая мраморная плита, на которой золотились слова Сенеки: «Лучше не начинать, чем остановиться на полпути». Вообще, у Габлера уже давно сложилось впечатление, что древние римляне жили, в основном, для того, чтобы изречь или написать нечто в таком же духе, сказать себе: «Жизнь удалась», – и с чувством выполненного долга отправиться на свои загробные поля… Или куда

там они отправлялись? Впрочем, для него эта надпись оказалась очень даже в тему: остановиться на полпути к Копью Судьбы было все равно что вообще не лететь на Аполлон.

Уже на борту брига четверка сменила свою одежду и обувь на одинаковые зеленые комбинезоны и легкие удобные «колеса» типа файтерских бегунцов. Полковник Айон остался в мундире – ему-то не предстояло принимать непосредственного участия в операции.

Стартовав с Вери Ромы, бриг Осота быстро добрался до секретного саба и переместился в систему звезды Аполлон. Габлер не имел ни малейшего понятия о том, в каком уголке Виа Лактеа она находится. Он знал только, что планета Аполлон является третьей по удаленности от местного светила, и что лететь до нее от здешнего саба, как сказал полковник Айон, почти девять часов.

А там… А там все будет зависеть от Низы.

«Низа…»

Крис рывком сел на ложе. Немного посидел, обхватив руками поднятые колени, решительно выдохнул и спустился на пол. Прошел мимо Кирилла, так и не поднявшего голову от унидеска, открыл дверь в коридор.

В коридоре было пустынно и тихо, и казалось, что бриг стоит на месте, а не с бешеной скоростью пронзает пространство. Коридор упирался в рубку управления с одной стороны и в двигательный отсек с другой. Из него же можно было попасть во второе общее спальное помещение и каюты. Каюта, которую отвели Низе, находилась в десятке метров от Габлера. И он прошагал эти метры, мысленно подбадривая себя, машинально приглаживая волосы и чувствуя все-таки в груди приливы неприятного холодка.

Приложив палец к зуммеру, Крис отнюдь не был уверен в том, что Низа откроет дверь, когда увидит его физиономию на дверном экране. Но не прошло и пяти секунд, как серая преграда бесшумно отъехала в сторону, и он обнаружил, что беллизонка стоит в двух шагах от него. Габлер так и не понял, что таилось в глубине ее узковатых черных глаз. Просто молча сделал эти два шага, обнял девушку и коснулся губами ее теплых губ. И плевать ему было на все колдовские штучки, которые она могла с ним проделать, вплоть до полного и необратимого отсыхания мозгов.

Плевать!

…Оказалось, что Низа совершенно не умеет целоваться, но это не имело никакого значения. Для Криса сейчас вообще ничего не имело никакого значения, кроме ощущения гибкого женского тела у него в руках… Горячее прерывистое дыхание… Приглушенный блеск глаз – двух омутов, на дне которых таилось такое… такое… Аромат волос… И расслабившиеся под его напором теплые губы… Бриг мог сбиться с курса и залететь в недра полыхающей смертельным жаром звезды, мог попасть в какое-нибудь завихрение и провалиться в те края, где вместо пространства-времени царит Психея-Майя, мог угодить в остановившееся навсегда мгновение, поменять все плюсы на минусы, рассыпаться по многомерностям, где каждое «здесь» перпендикулярно самому себе и непрерывно борется с «там», даже и не подозревая, что просто ловит собственный хвост, мог… В общем, вытворяй бриг что угодно, Крис ничего бы этого не заметил. Сейчас у него была своя Вселенная. И у этой Вселенной было имя – Анизателла…

Габлер вдруг обнаружил, что сидит на ложе рядом с Низой, и их плечи соприкасаются. Но когда и как

он туда переместился, ему было неведомо. Они о чем-то говорили, и что-то оседало в памяти, однако это были всего лишь фрагменты, отдельные листья, выросшие, вероятно, на одной ветке, но эта ветка каким-то странным образом не запечатлелась в сознании. Может быть, и действительно все дело было в необычных способностях жрицы горного храма?

Фрагменты… Звучал милый голос, и мелкие неправильности в построении фраз не только не резали слух, но, напротив, придавали Низе еще больше обаяния. Он не пытался еще раз ее поцеловать, он и так был полон до краев тем первым… и последним поцелуем. Жрицы Триединого не привыкли целоваться.

Фрагменты…

– Ты меня простила?

– Дело не во мне… Кара за причиненное зло все равно есть неминуема, отвратить ее невозможно. Здесь или в ином слое фии… Раньше или позже…

– То есть возмездие за грехи обязательно придет… Но ведь ты тогда сказала… там, на галере… что христианство всего лишь утешительная сказка.

– Я не говорю обязательно о христианстве. Тут не имеет значения, в кого ты веришь. Это есть закон, всеобщий…

– А откуда же он взялся, этот закон? Ведь он касается разумных существ, а они возникли только на каком-то этапе развития Вселенной. Кто его для них установил? Триединый создатель мира?

– Нет. Этот закон был всегда, просто находился в свернутом положении. Не проявлялся… И единомножественный Беллиз-Беллизон-Беллизоны его не устанавливал, он не есть творец мира. Но он приспособил мир к себе… Я не в возможности объяснить тебе все это немногими словами, суть постигается далеко не сразу…

Фрагменты…

– Зачем мне показывали в вашем храме картины какого-то города у моря? Это какие-то твои воспоминания?

– Не мои. В инниоли заключена память предков. Я хотела, чтобы ты увидел… прочувствовал… осознал, что мы – другие. А поскольку ты задал такой вопрос, значит, не понял этого. Что только подтверждает мои предыдущие слова: мы – другие. Нас нельзя запугать, нами не получится управлять, и ваши правители не имеют никаких оснований смотреть на нас сверху вниз… Хоть наш храм и имеется в глубинах, а не в вышинах.

Фрагменты…

– Тебя здесь еще не было – ну, в Грэнд Роме, а я однажды как-то… почувствовал тебя… Увидел тебя… И это был не сон, точно! Ты шла по коридору… В синем плаще… Это ты на меня так повлияла или все-таки мне просто показалось?

– Нет, тебе не показалось. У вас есть такое выражение: «С кем поведешься, от того и наберешься». Именно это и произошло.

– Так я теперь тоже могу чувствовать других? Как ты? Ты меня как бы заразила?

– Нет, это не есть так. Я на тебя повлияла, но только на какое-то время, и увидеть ты можешь только меня… Это пройдет, Крис…

– Не хотелось бы, чтобы прошло…

Фрагменты…

– С тобой пытался справиться файтер из легиона «Солнца», на галере… Рыжий, без двух передних зубов… Остальные зубы у него остались после такой попытки?

– Все у него осталось, только он спать захотел… неудержимо…

Фрагменты…

– Тогда, на Единороге, в Кришне, ты почувствовала Копье… А почему не можешь почувствовать, где оно находится на Аполлоне?

– Объяснять не буду. Это сложно объяснить неподготовленному. Я есть инминниа, Крис. Одна из олломинниа. А ты не есть. Но теперь во мне имеется… как бы оттиск раналлакса, и я смогу его обнаружить, даже если он довольно далеко. Точнее сказать не могу… Да и зачем тебе все это знать? Это бесполезное для тебя знание.