Оружие возмездия: секретные операции израильских спецслужб и их противников

Плакс Альберт

Через несколько дней Черил снова получила письмо, очень похожее на прежнее письмо из ШАБАКа. Встреча состоялась совсем в другом месте, но тоже на квартире. Встретила молодая женщина и провела к человеку, назвавшемуся полковником Коэном. Полковник тоже попросил подписать обязательство о неразглашении, а затем начал рассказывать о предстоящей службе. Служба должна продолжаться минимум три года. Если не будет никаких претензий у службы безопасности и она сдаст необходимые экзамены, ей предложат служить в течение пяти лет, обеспечат интересной работой и пошлют в офицерскую школу. «Что конкретно мне предстоит делать?» – спросила Черил. Полковник сказал, что он только может сообщить, что для начала Черил хотят использовать в качестве переводчика. Черил немедленно согласилась.

Уже на следующее

утро начались необходимые проверки: нужно было заполнить массу многостраничных анкет с многочисленными вопросами о прошлой жизни, родственниках, знакомых; пройти различного типа психологические и другие тесты, призванные выявить сильные и слабые стороны ее характера и склонности. Затем ей сказали, что она должна пройти курс физической и боевой подготовки на базе бригады спецназначения «Голани». Потом последуют офицерские курсы, а потом она уже приступит к работе. Хотя ей показалась странной такая подготовка для переводческой работы, но она согласилась. В тренировочном лагере она поступила в распоряжение Марисселя. Вечером первого же дня Мариссель сказал, что готов объяснить ей суть ее задания. Он рассказал ей о Ваануну и о международном скандале, который вот-вот может возникнуть из-за его поведения. Черил заметила, что никто из израильтян не сомневается, что их страна обладает ядерным оружием. «Но израильское правительство официально отрицает это, – разъяснил Мариссель. – Ваануну же дал подписку о неразглашении государственной тайны и нарушил ее. Утверждая, что Израиль – ядерная держава, он наносит большой ущерб нашей стране и за это преступление его нужно судить. У нас есть план, как его доставить в Израиль и предать суду. Тебе в этом плане отводится решающая роль».

Через несколько дней Черил вместе с Марисселем и его командой прибыла в Лондон. Она внимательно прочитала весь материал, который на основании рассказа Ваануну газета «Санди Таймс» представила в израильское посольство. Не задаваясь вопросом, правильные ли там содержатся сведения, Черил твердо для себя решила, что Ваануну не должен был этого делать. На следующий день Ваануну, за которым неотступно следили люди Марисселя, снова, как обычно, пришел в редакцию «Санди Таймс», и ему рассказали об ответе израильского посольства и о том, что публикация его сообщения пока задерживается. В пять часов он, раздосадованный, ушел из редакции. Его путь лежал на Лестер-сквер. Он намеревался провести вечер в одном из расположенных там ночных клубов. Его нервозность последних дней работники «Санди Таймс» объясняли и возросшей сексуальной озабоченностью. Он уже неоднократно и совершенно беспардонно делал прозрачные предложения женщинам из числа сотрудниц редакции и репортеров.

Черил-Синди с еще более выбеленными волосами, чтобы выглядеть еще более привлекательной для восточного мужчины женщиной, аккуратно и пикантно подгримированная, с небольшой сумочкой, в которой среди косметических принадлежностей лежал фотоаппарат, медленно шла по Лестер-скверу по направлению к скульптуре Чарли Чаплина. Подойдя к ней, она остановилась и вытащила фотоаппарат. Наводя его на скульптуру, она краем глаза заметила, что к ней приближается молодой человек, которого она уже видела и на фотографиях, и накануне при выходе из редакции газеты. Не понадобилось даже искать повода, чтобы затеять разговор. Он сам шел к ней навстречу…

Ваануну доставили в Израиль на израильском грузовом судне. Черил возвратилась туда самолетом. На первом же допросе следователь продемонстрировал Ваануну свежий номер «Санди Таймс» с напечатанным в нем рассказом о ядерной программе Израиля.

В воскресенье 9 ноября 1986 г. израильское правительство сделало заявление, что Мордехай Ваануну арестован и предстанет перед судом. В этом заявлении было отмечено, что Ваануну покинул Великобританию по собственной воле с соблюдением всех необходимых паспортных и таможенных формальностей, без каких-либо нарушений норм международного права. Первая леди английского правительства была удовлетворена.

Суд над Ваануну начался 30 августа 1987 г. В марте 88-го он был приговорен к 18 годам тюремного заключения. Но Черил к этому времени уже не было в Израиле.

Когда начался суд над Ваануну, Черил сказала Марисселю, что хочет

поехать в Америку повидать родителей. Мариссель понял: в Израиль она уже не вернется. Ее служба в Мосаде на этом закончилась. На прощание Мариссель повез ее к памятнику погибшим сотрудникам израильской разведки (более 400 человек, из них 65 из Мосада). Но имен на памятной стене написано мало. Не пришло время. Возможно, и не придет. Черил решила больше не рисковать…

Конечно же, не все женщины-агенты Мосада служили там кратковременно и принимали участие только в одной операции. Некоторые из них сотрудничали с Мосадом в течение долгих лет и участвовали в многочисленных операциях. Наиболее успешной и известной (но только внутри Мосада) была Иоланда Хармер, в девичестве Габай, эдакая израильская Мата Хари. В Мосаде она работала под именем Хар-Мор. Впрочем, она начала работать на израильскую разведку еще до создания Мосада и даже до создания израильского государства. В критические дни Войны за независимость в 1948 г. она находилась в Египте. Ее мать по происхождению была еврейка-турчанка, но в Египте никто не подозревал, что в ней течет еврейская кровь.

Будущий министр иностранных дел Моше Черток уговорил Иоланду помогать будущему еврейскому государству. Черток познакомился с ней на каком-то приеме. Он увидел в ней человека с сильным характером, настойчивого и упорного при достижении поставленной цели. Долго уговаривать Иоланду не пришлось. Возможно, она не совсем понимала степень риска, на который идет, возможно, считала себя неуязвимой.

В египетском обществе она называла себя журналисткой, действительно иногда отправляя статьи в парижские журналы. Она тоже была блондинкой, но, в отличие от Черил, маленького роста и хрупкого телосложения. Была трижды замужем. От последнего мужа – южноафриканского бизнесмена, погибшего в авиакатастрофе, – у нее остался ребенок. У нее было огромное количество любовников – весьма богатые и влиятельные в Каире люди, а также дипломаты, работавшие в Египте. Среди ее поклонников и приятелей были будущий премьер-министр Ливана и шведский посол в Египте; главный советник генерального секретаря Лиги арабских стран и сын великого муфтия Махмуд Малуф, который рассказывал ей обо всем, что знал, и сотрудники американского посольства, которые иногда снабжали ее копиями донесений в Вашингтон.

Главной проблемой Иоланды была связь с Тель-Авивом. Радиопередатчиком ее снабдили, но она не смогла научиться им пользоваться, а радиста ей не сумели найти. Все сообщения она посылала с письмами в США, а оттуда их уже передавали в Тель-Авив. Деятельность Иоланды в Каире закончилась довольно грустно. Сам генеральный секретарь Лиги арабских стран Аззам-паша заподозрил в ней израильскую шпионку, и ее арестовали. Но высокопоставленные покровители спасли ее, вытащили из тюрьмы, и она уехала в Париж. Потом ее хотели включить в состав израильского посольства в США, но в последний момент решили оставить без официальной должности, чтобы в будущем снова послать на работу в Египет. В израильском МИДе думали, что отношения с арабскими соседями в будущем улучшатся и понадобятся специалисты по Египту. Они не ошиблись, но это случилось намного позднее. Иоланда не дождалась возвращения в Египет. В 50-х годах она работала в Испании, тоже как тайный израильский агент. Умерла в 1959 г.

Деятельность Иоланды Хармер в принципе противоречила существовавшей в те времена в Мосаде доктрине. «Женщина не может заниматься сбором информации в арабском мире», – утверждал один из ведущих руководителей Мосада. По логике вещей, действительно в силу особого отношения к женщинам в арабском мире использование женщин в качестве агентов-шпионов почти исключено. Ни один араб с этим не согласится и, увидев женщину-разведчика, может даже покончить жизнь самоубийством. На практике это было не всегда так. Судя по всему, упомянутый выше сын великого муфтия Махмуд Малуф понимал, зачем его приятельница Иоланда проявляла необычный для женщины интерес к делам дипломатическим и военным. Но он отнюдь не пытался покончить счеты с жизнью, а наоборот: как бы в обмен на секретную информацию попросил у Иоланды денег на проведение избирательной кампании по выборам его депутатом парламента.