Ось мира. Медынское золото
Шрифт:
Наконец тело перестало дёргаться, и волхвы отвели сумрачные взгляды.
— Вот оно как... — протянул Ризорх. — Подобного следовало ожидать. Скажите Анку, что в подвале гидра. Пусть не вздумает туда соваться. Этих, — он кивнул на остальных пленников, — уберите, они не нужны. А вот с мажонком поговорим.
Связанных оттащили в сторону и с видимым облегчением прирезали. Наблюдать ещё раз жуткую экзекуцию никому не хотелось.
Колдуны медленно направились в сторону забившегося под стену карлы. Тот пытался было завизжать, но в присутствии настоящих волшебников даже это невеликое умение покинуло его.
— Будешь говорить, —
— Вы не смеете... — срывающимся голоском проблеял мажонок. — Великий Хаусипур жестоко накажет вас! Я его близкий слуга, и он не позволит тронуть меня!
— Так ведь я тебя уже тронула, сморчок ты этакий! — удивилась Нашта.
— Вы не смеете...
— Смеем. Сперва пойдём поглядим твоё хозяйство. Да знаю я, что ты под смертным заклятием и ничего рассказать не можешь. А мне ничего этого и не надо, я тебе сам всё расскажу. Вставай да пошли.
Встать карла не сумел или не пожелал, его пришлось волочить двум охотникам. Так он и прочертил сандалиями дорогу к колодцу посреди двора.
— Оно? — спросил Ризорх.
— Не-ет!.. — визг немедленно вернулся к карле. — Вы не смеете!..
— Опять за своё, — недовольно протянул Напас. — А дверь как поднимать? Я не больно понял.
— Так вот же ворот. Это не колодезный, а дверной ворот. Дверь бронзовая, поднимается на цепях. Я правильно понял, дурошлёп?
— Вы не смеете... — квакал карла уже не своей волей, а силой наложенного на него заклятия.
— Вижу, что правильно. Когда гидра заползёт в колодец, дверь можно будет опустить и спокойно пройти в подземелье. Видишь, как всё просто?
— Нет, нет! Всё не так! Она не переползёт, с чего бы ей переползать? Это просто колодец, и никакой двери там нет. Этот дурак ничего не знает, и он вам всё наврал. А меня вы не смеете... великий Хаусипур раздавит вас как клопов!
— Ты сам-то ври что-нибудь одно. А то заладил, что кукушка в мае: она не переползёт, это просто колодец, а двери и вовсе нет. Как ты её переползать заставлял, я тоже знаю. Гидра-то не кормленная, она за лакомым кусочком бегом побежит, со всех ног, или что у неё там вместо ног имеется. А покуда расскажи, сколько ты в этот колодец народу спустил, гидре на поживу? Это ты сказать можешь?
— Вы не смеете...
— Это мы уже слыхали. Тогда посоветуй, как нам тебя туда поосторожнее спустить. Ты ведь в колодце живой нужен, чтобы гидру в дальний конец увести. Верёвки какие-то были... ты небось знаешь, где они хранятся, а то что же, нам их по всем чуланам искать?
— Вы не смеете... — просипел карлик чуть слышно.
— Ну, не хочешь говорить, так и не надо. Сами управимся. Полезай-ка, милок, в колодец, гидра ждёт. Она у тебя там проголодамши сидит.
Ризорх плавно повёл рукой, как делал в горах, когда одного за другим переносил соплеменников на гребень отвесной стены или осторожно спускал их с обрыва. Карлик, вздрыгивая ногами, поднялся в воздух и поплыл к тёмному отверстию колодца. Голос вернулся к нему, уродец верещал так, что непривычного человека могло с ног сбить, но Ризорх лишь морщился досадливо, а руки не опускал. Бьющаяся фигурка скрылась в колодце. Визг затих. Ризорх наклонился над тёмным провалом и крикнул:
— Не забудь подальше отползти. Сейчас открывать будем!
Четверо ратников ухватились за ручки ворота. Загремели цепи, где-то внизу дрогнула и
Некоторое время ничего не происходило, потом из глубины ударил приглушённый стенами визг, вскоре оборвавшийся на невыносимо высокой ноте. Ратники поспешно крутили ворот, отсекая гидру, забравшуюся в колодец, от остального подвала. Снизу донёсся глухой удар, цепи провисли.
— Вот теперь в погреба можно и спуститься, — сказал Ризорх. — Сам хозяин именно так и ходил, каждый раз кидая чудищу живого человека.
Но, даже отогнав гидру, люди не смогли так просто войти в подземелье. Стены подвала были густо заляпаны ядовитой слизью, любое прикосновение к которой грозило скорой смертью. Это не зелёный яд имперского мага, от которого исцеляет отвар лопушника вкупе с доморощенными заговорами шептуний. От яда гидры спасения нет.
Двери подвала открыли, и Устон, лучший огневик среди лесного народа, долго выжигал со стен вонючую слизь, даже сейчас не желавшую поддаваться колдовскому пламени. Потом подвал силком проветривали и, наконец, сочли достаточно чистым. Хотя и сейчас касаться руками стен народу не велели.
С факелами в руках люди ступили в подвал. Четверо магов — остальные ждали наверху, — да три знахарки, да десять простых воинов. Подвал напоминал трёхлучевую звезду, на концах которой располагались двери. Через одну из дверей люди сюда вошли, за второй ожидала пленённая гидра, а третья, как нетрудно догадаться, вела в подземелья, что располагались ещё глубже подвала. Все три двери были из позеленевшей от времени бронзы. Бронза — это не железо и не золото, на неё не наложишь заклятия, она просто не замечает ни человеческого волшебства, ни чар нежити. Кузнецы, лучшие чародеи среди всех мастеровых, варят бронзу из меди и только им ведомых камней. Варят без единого заговора, и полученный металл оказывается напрочь чужд колдовству. Из всех лесных мастеров один только Осток умел правильно варить бронзу.
Подчиняясь данному знаку, один из воинов сдвинул засов и распахнул натужно заскрипевшую петлями дверь.
Вниз вела широкая лестница, вырубленная в скале. Через два пролёта спуск закончился ещё одной бронзовой дверью. Распахнули и её и остановились на пороге, ожидая новых каверз, подстроенных хозяином подземелья.
— Заклятие есть, — сказал Ризорх, щуря глаза, — но слабое. Походя снять можно.
— Не тронь, — предупредила Азёра. — Там ещё что-то виднеется.
— Оюшки! — протянула тётка Айса. — Гапу бы сюда, она бы мигом смекнула, что там наготовлено. Никак лихоманка какая, кабы не чёрная оспа...
Все невольно отшатнулись от распахнутых дверей.
— Тогда понятно, — произнёс Ризорх. — Оспа там или не оспа, но она под заклятием. Туда зайти можно и положить можно, что хочешь. А взять — заклятие не позволит. И, если кто вздумает заклятие снимать, тот лихоманку на свет выпустит и первый же от неё сгинет.
— Да что же это так запрятано, — не выдержала Азёра. — Смерть, что ли, чародеева?
— Хуже, — с усмешкой ответил Ризорх. — Тут, Азёрушка, наманская казна хранится. Их набольший колдун боялся у себя в городе казну держать, вот и запрятал в потаённом месте. Человечка верного приставил да всяких ужасов наколдовал, чтобы никто, даже верный человечек, его нажитками не покорыстовался. Не думал только, что мы через горы перепорхнём, да прямо сюда.