Оса в паутине

Игнатова Наталья Владимировна

Что за манера у этих вояк награждать друг друга дурацкими кличками?

Примечание: нестареющий.

Примечание: чародей.

И значок, обозначающий крайнюю степень опасности. Смешные люди, эти шпионы.

Раса: предположительно человек.

Подданство: Тевтская империя.

Вероисповедание: дьяволопоклонник.

Айс и раньше это знала, но лишь прочитав страшное слово в официальном файле задумалась: а ведь правда.

Сатанистов в Гэте почти не было. Потому что их убивали. Как опасных

диких животных. Да они и были опасны, черные колдуны, приносящие своему господину человеческие жертвы, черпающие силу в источниках, не доступных другим магам, чародеи и убийцы. Сатанистов уничтожали безжалостно. Вместе с семьями, если было хоть малейшее подозрение, что родственники тоже затронуты черной заразой.

И однако вот он, Зверь, вот документ, и черными буквами по белому фону выведено: дьяволопоклонник. Живой. Даже не считающий нужным скрывать свою страшную веру.

Айс мельком пробежала несколько строк, где упоминалось о договоре между Зверем и Эриком Тевтским, тогда еще не императором, всего лишь графом фон Эльбург. Устный договор, который никогда не был оформлен хоть сколько-нибудь официально и о котором, тем не менее, знали все.

Зверь не приносит жертв дьяволу. Эрик оставляет Зверя в своей армии.

За строчками и между строчек было куда больше. Там была невозможная, нерациональная и наивная вера в честность черного чародея.

Там была невозможная, нерациональная и наивная верность.

До смерти и после смерти — верность человеку, который сумел поверить или хотя бы сделал вид, что поверил. Там были пять десятков лет, в течение которых Зверь держал слово. И пять десятков лет, в течение которых император тевтский защищал своего пилота от официальных и неофициальных убийц. От чистильщиков. От всего мира, если случалась в том нужда.

…послужной список…

…войны…

…разовые операции… Ничего себе — операции! Похищение символов власти Микадо — самая первая. После этой дикой выходки старая гвардия стала тем, что она есть сейчас: шесть пилотов, один из которых в свободное от полетов время управляет империей.

…так… истероидный тип, эмоционально несдержан, впечатлителен, крайне жесток…

Айс слышала где-то, что жестокость — следствие трусости. Что по-настоящему смелые люди жестокими не бывают.

Раньше она в это утверждение верила. Теперь — перестала.

Старая гвардия.

Легкое раздражение.

Потому что кажется, что вне старогвардейцев Зверя как бы и нет. Кажется, что он живет лишь там, где живут остальные пятеро. Остальное математически выстроенная иллюзия существования. Все параллельно и перпендикулярно, все, как у всех, и не складывается образа, живого человека, хоть сколько-нибудь похожего на настоящего Зверя, на улыбчивого мальчишку, которого видела и знала Айс.

Где он? Где Зверь в этих сухо изложенных файлах?

Женщины?

Ага, вот она, Катрин фон Рауб, в девичестве Катрин Зельц, простолюдинка из семьи какого-то эльбургского садовника. Два месяца была любовницей Зверя… сбежала…

Почему?!

Она вообразила себе, что Зверь собирается ее убить. Ну, как же, сатанист! Как его угораздило

связаться с такой идиоткой?

Полтора года Зверь искал эту дуру по всему миру.

Искал ее или своего сына? Катрин была беременна.

Полтора года! Весь мир вверх дном из-за какой-то кретинки! Да подумаешь, сын! Зверь, слава богу, не шефанго. Неужели дело в женщине?

Любовь?

Катрин погибла через три года после замужества. Хм, замужества. С точки зрения христиан она и замужем-то не была. Жила во грехе…

Почему в убийстве подозревали Зверя? Почему Катрин решила, что он хочет ее смерти? Что там, черт побери, было на самом деле?.. Ладно, это на потом, с этим можно разобраться позже. Главное — дальше. Главное — это то, что после смерти Катрин, то есть сорок лет, четыре десятилетия, у Зверя не было постоянной женщины. Ни одной. Раз в месяц — дом терпимости. И все. Зверь даже не скрывал, что с удовольствием обходился бы без этого, но… куда деваться, есть такая страшная штука — гормоны.

И вдруг она, Айс, и его «болид» за окном, и плевать на охрану, и ради нее сумасшедшая чехарда в небе над царским дворцом, и огоньки факелов в черных глазах, и удивленно перешептываются люди, и женщины смотрят не то с завистью, не то с сочувствием, и… Сорок лет Зверь не удостаивал своим вниманием никого. А сейчас…

Эльрик когда-то выбрал ее из многих. Он любит женщин, ее могущественный и мудрый господин, он любит их, как любят вино, музыку, книги или картины. Мимолетно. Один раз попробовать, послушать, прочитать, взглянуть… Если что-то привлекло, показалось чуть интереснее, что ж, можно задержаться. Айс стала единственной, кто задержал Торанго надолго. А потом и навсегда. Это льстило ей, было приятно, чуть щекотало нервы. Это делало ее особенной. Лучшей.

А Зверь не выбирал, не пробовал, не одаривал даже взглядом — просто не замечал. Не желал видеть женщин. Не желал знать, нужны ли они для чего-то, кроме как для успокоения гормональных всплесков. Зверь… Это даже не льстило, это… чуть-чуть пугало. А еще было радостно. Очень.

— Почему? — спросила однажды Айс, позабыв про строгий уговор молчать во время полета. — Почему я?

Зверь лишь молча посмотрел на нее. И улыбнулся. И почему-то Айс захотелось, чтобы он никогда больше не улыбался так.

Раса: предположительно человек…

Предположительно.

Он удивительно скуп на ласку, на поцелуи и прикосновения, на тонкую игру осязательных паутинок, которыми так легко опутывать женщин. Но его глаза, голос, слова, от которых то вздрагиваешь, сладостно и жарко, то взрываешься искрами, то просто нежишься, паришь, как пушинка в солнечном ветре, ни о чем не думая, просто слушая его, слушая, слушая…

Он не спешит. Чудесный, деликатный, удивительно чуткий. Ласковый, насмешливый, колючий и нежный. Он не спешит. И за это Айс была ему благодарна. Она не готова… нет, еще не готова. Хотя уже скоро. Все идет к тому, легко и естественно. И когда это случится, это будет прекрасно. Ново. И чисто. Не измена — любовь. Ведь можно же любить двоих? Эльрик наверняка сказал бы, что можно.