Осада (Рулевой - 6)
Шрифт:
904, 76 и 25. Около сотни веселых мужчин и женщин, собравшихся здесь, ели из самой великолепной посуды, которую видел Брим после недавнего визита в императорский дворец. Не менее сорока рядовых сновали между залом и кухней, подавая блюдо за блюдом и подливая в хрустальные бокалы старые логийские вина. Этот банкет, которым остался бы доволен и сам великий князь, наводил на Брима некоторую оторопь, но он не забывал общаться с соседями слева и справа, стараясь разнюхать, как, собственно, поставлено тут дело у де Брю.
Сам де Брю говорил в основном о космических кораблях и полетах - темах, явно дорогих его сердцу. Справа от Брима
Перед главным блюдом один из офицеров встал, поднял бокал и произнес громким, звучным голосом:
– Здоровье императора.
Все поднялись, хором повторив освященный веками тост:
– Да здравствует император, да здравствует наш милостивый император, да хранит Вселенная императора.
Не успело эхо умолкнуть, второй офицер провозгласил:
– Троекратное "ура" адмиралу Бриму, - что и было исполнено. Брим стоял растерянный, покраснев до ушей.
Не успел прозвучать третий тост, он поспешно поднял бокал и произнес:
– Троекратное "ура" девяносто первому крылу и Содеске!
Присутствующие разразились бурными аплодисментами, которые еще усилились, когда Брим и де Брю сдвинули бокалы.
После новых многочисленных тостов и многократных "ура" офицеры расселись по местам, и банкет пошел своим чередом. Присутствуя на нем от первоначальных закусок до последних десертных блюд, Брим не мог не признать это пиршество великолепным и в то же время изысканным. Де Брю, в отличие от великого, князя, понимал разницу между обильным и тонким обедом. Кроме того, он, несмотря на все свои протекции и связи, был очень приятным собеседником. А удивительное сходство Келлер с Марго Эффервик придавало вечеру почти магическую атмосферу.
Когда десертные тарелки были убраны и офицеры, попивая коллекционные ликеры, закурили сигареты муокко, де Брю встал и еще раз произнес тост за императора Онрада, заставив собравшихся притихнуть.
– Офицеры девяносто первого крыла, - сказал он затем, обернувшись к Бриму, - я знаю, вы все очень хотели бы узнать побольше о нашем новом назначении. Поэтому передаю слово адмиралу Бриму, который следил за развитием событий задолго до вторжения Лиги в Содеску.
Удивившись и несколько опешив, Брим встал под возобновившиеся аплодисменты, взглянув в глаза улыбающемуся де Брю, и поднял руку, призывая к тишине. Голова у него работала на полных оборотах.
– Благодарю вас, капитан де Брю, - сказал он с не совсем искренней улыбкой.
– Счастлив поделиться своими немногими сведениями о новой области вашего назначения - и о медведях, спасению которых вы будете способствовать. Вы находитесь в авангарде операции, которую, быть может, со временем назовут в числе тех, что решили исход войны...
В
– Это особая война. Пока что она носит оборонительный характер - но не такой, к которому вы привыкли здесь, в девяносто третьем порту. Содеска очень велика. Я бывал в их столице несколько раз, но до сих пор не имел представления о размерах этого доминиона.
– Он оглядел серьезные лица офицеров.
– Быть может, я и теперь недостаточно хорошо их представляю, но кое-какие понятия получил. Эти просторы большей частью мало населены; вы не найдете там такого дворца, как ваш, который притом находился бы в нескольких метациклах от одного из самых крупных городов во Вселенной. В Содеске тоже, разумеется, есть города, и многие могут посоперничать с Авалоном. Но вас скорее всего разместят на какой-нибудь захолустной планете, не только голой, но еще и покрытой снегом. Это будет скверная война - более скверная, чем та, с которой большинство из вас сталкивалось, - я говорю и о тех, кто участвовал со мной в битве за Авалон.
Он закончил, и слушатели, помолчав немного, снова захлопали - но это были уже не те веселые, перемежаемые свистками аплодисменты, которые он получал раньше. Теперь в них слышалось уважение. Брим сел и посмотрел на де Брю - тот взирал на него с почтительным восхищением. Очко в мою пользу, с легкой грустью подумал Брим. Хорошо бы молодой командир крыла вложил в бои с Облачниками хоть долю той энергии, с которой пытался поддеть своего нового - и очень временного - начальника. Скоро ему придется отчитываться перед каким-нибудь содескийцем.
За остаток вечера Брим ответил на целый миллион вопросов, порой очень заковыристых, относительно Содески и ее обитателей. Съедают ли медведи своих врагов, когда убьют их? Не может ли статься так, что они и на союзников накинутся в пылу боя? Имеются ли у них какие-нибудь санитарные удобства? Тянет ли их мужчин к человеческим женщинам, особенно когда у женщин "сезон"?
Брим только зубами скрипел, отвечая. Вся галактика обязана медведям львиной долей своей гипердвигательной технологии, однако же целая группа образованных, способных водителей звездолетов считают их чем-то вроде животных - в лучшем случае дикарями. Он покачал головой. Отчасти в этом, конечно, виновата того рода война, которую они ведут здесь, во флот-порту 93. Брим имел дело с медведями с первых же своих дней на имперском корабле. В те дни Авалон еще не подвергался прямой атаке, и Брим вел свою первую войну в галактике, на кораблях, в чьи экипажи входили представители всех рас Империи.
Теперь та война получила продолжение, и Трианский со своими Облачниками подошел к самым дверям Авалона. В результате эти офицеры были слишком заняты обороной пяти своих главных звезд, чтобы общаться с кем-то за пределами своей единообразной группы - в том числе и с союзниками.
Но в настоящее время, когда Флот делает первый робкий шаг за обороняемые им границы, военным всякого ранга придется научиться многим вещам, не имеющим прямого отношения к первому долгу солдата - "бить и крушить". Придется им поупражняться в искусстве терпимости и сотрудничества, овладеть которым часто бывает труднее всего.