Осада
Шрифт:
На этот раз сериал смотрели все трое. Лиза бросила игру и устроилась меж ними – она и так переживала, что не может помочь Андрею Кузьмичу в работе с колючкой. Очень хотела, буквально до слез. Татьяне с трудом удалось ее отговорить. Теперь же, в компании, все беспокойства забылись. Лиза погрузилась в сладостное оцепенение, покуда ее не позвали спать.
Ближе к вечеру мимо дома проехал крытый грузовик, Иволгин испугался, что это вернулись мародеры, уже с конкретными целями и задачами на всю ночь, но нет, грузовик прогромыхал и умчался в сторону шоссе. Возможно, то уезжали последние жители поселка, каким-то чудом сумевшие раздобыть столь ценное
49.
Операция началась от центра и довольно быстро покатилась по городу. Бульварного кольца солдаты достигли уже через час, впрочем, центр Москвы место нежилое, а теперь, когда большая часть офисного планктона получила неожиданный выходной, и вовсе стала пустынной. По улицам, неприятно грохоча и лязгая металлом, катились БМП и БМД, солдаты прочесывали дворы и спешили дальше. Канонада, начавшаяся было в районе Трубной, вскоре стихла. Когда поступили первые отчеты, выяснилось: центр очищен с минимальными потерями – два человека, – быстро, и почти без боя. Двести сорок семь убитых окончательно. Такое уточнение приходилось упоминать всякий раз, когда речь шла о живых мертвецах.
Президент был со мной на связи, когда поступили первые сведения. Похвалив лично проводившего операцию Широкова за оперативность, он попросил зайти в кабинет, передать тому распоряжение, только что завизированное. Мы не переговорили и пяти минут – у Дениса Андреевича начиналась трехсторонняя встреча с Харальссоном и Макдуфом. Я только успел сообщить ему о намеченных встречах с прессой завтра утром и законченном монтаже его экстренного выступления, записанным еще вчера поздно вечером. Вообще-то этим должен был заниматься референт, но он, вместе с двумя своими секретарями, как раз перед самой операцией, попал в засаду живых мертвецов, и к сожалению, все четверо, присоединились к их числу. За последнюю неделю Администрация успела потерять семерых сотрудников. Управление делами шестнадцать человек.
Когда я выходил из кабинета, то в дверях столкнулся с Пашковым. Не обратив на меня внимания, премьер с порога заявил:
– Все, Макдуфа я уломал, он уже прессует Харальссона, – он обернулся на меня, ожидая когда я выйду. И только после этого добавил, я услышал в закрывающиеся двери: – Я распорядился выделить к конвоям дальнобойщиков солдат срочной службы, и что вы думаете? У водителей при первой проверке обнаружились склады оружия. Надо с ними что-то делать.
– Виктор Васильевич, – укоризненно произнес Денис Андреевич и добавил уже мне. – Артем, немедленно отправляйтесь к Широкову.
Знакомый по прежней поездке в Ярославль Семен довез меня на представительском БМВ до Таганки. Боевые действия к полудню прекратились здесь, но все равно, расхаживать в поисках невесть куда отлучившегося из передвижного штаба Широкова я не решился. Сам штаб, в основном представленный лицами из Генштаба, занимал микроавтобус «Рено», припарковавшийся на углу площади, рядом с выходом из метро. Все же странно было видеть эту вечно забитую транспортом развязку совершенно пустой.
Пока я оглядываясь, вникал в обстановку, выяснилось, Широков сейчас на Рязанском проспекте, руководит уничтожением большой группы мертвяков, и одновременно координирует усилия солдат, работающих на Преображенской площади и близ Лосиного острова. Через час прибудет в штаб, или сам штаб переместится поближе к месту неожиданной загвоздки. Пересилив себя, я попросился поближе к бою, срочный пакет от президента. Но Широков как раз в это время сам вышел на связь, узнав о пакете, он прибыл на площадь немедля.
– Торопец, что у вас? – едва выйдя из «мерседеса», он поспешил ко мне навстречу, буквально вырвал из рук папку, раскрыл, жадно впившись глазами в листы. Покачал головой. – Все же решился. Я не думал, что… – он оборвал себя, взглянул в мою сторону.
– Вы в курсе всего этого? – спросил Широков, махнув передо мной папкой. Я покачал головой.
– Только в общих чертах.
– Президент послушал воскресное выступление мэра и теперь хочет разделить город на три зоны. Белую, от МКАД до ТТК, синюю, от третьего транспортного до Садового и красную – до Кремля. Очень оригинально с названиями. Внутризонный порядок будут обеспечивать мобильные группы внутренних войск, при этом их число довольно нелогично возрастает по мере приближения от периферии к центру. Как раз наоборот, ведь… впрочем, он у нас Верховный главнокомандующий. Вот и скомандовал…. Что вы так смотрите, Торопец?
Я невольно вздрогнул. Прокашлялся, прежде, чем ответить.
– Я не слышал о зонах, предполагал, город просто будет обнесен блокпостами. Выступление мэра я читал, но там и слова нет о делении.
– И не могло, это уже пришло откуда-то с вершин аппарата. Предполагаю, руководство ФСО поработало своими курьими мозгами. По плану на все сектора дополнительно выделяется семнадцать тысяч сотрудников ВВ. До двадцатого надо закончить с работами и закрыть город. У меня слов нет. Каждый солдат на счету, управление из рук вон, а они решили побаловаться экспериментами. Завтра Совбез собирается, по поводу войны, я выскажусь против этой идейки. Только беспорядка нам не хватало.
– Почему беспорядка, Леонид Никитич?
– Торопец, вы… ах, да вы не читали. Почитайте, кто будет управлять этими группами. Совместная группа руководства армии и внутренних войск. Вот та самая, что зада не кажет из автобуса. Я от нее бегаю, принимаю все решения сам, чтобы только не связываться. Это бестолочь на бестолочи, – рявкнул Широков, уже не скрываясь, – они мне уже предложили задействовать бронетанковые войска и авиацию для точечных ударов по паркам и пустырям. Нормально, да? Спасибо, не кассетные бомбы. Чудо, что они вообще смогли победить Грузию три года назад. Нет, спасибо надо сказать Корнееву, он ведь пятьдесят восьмой командует. Так что это не их заслуга, а его. Вообще, если так судить, они ему только мешают.
Он замолчал на минуту и оттащил меня еще дальше от микроавтобуса. Мы оказались перед бутиком «Дольче и Габбана», где мне шили костюмы в прежние времена. Сейчас бутик был закрыт, а стекла витрин надежно заклеены крест-накрест скотчем. Так поступали многие владельцы магазинов, видимо, всерьез опасаясь артиллерийской стрельбы и авиаударов. Так что площадь явственно напоминала Москву сорок первого. Разве что бутиков тогда не было. Да и столица не оказывалась занятой врагом, выбиваемым всеми силами с улиц и из парков впавшего в оцепенение города.