Осажденные камнем
Шрифт:
Связавшись с духом императора, он доложит о большом продвижении, пускай и спустя пятнадцать столетий. Если Керган сможет отдавать приказы через линзу и продолжит править из преисподней, то его империя будет существовать вечно, а Утрос испытает великое удовлетворение, выполняя свой долг тщательнее любого в истории.
Но он ощущал холод в сердце. Дух Мэджел тоже находился по ту сторону завесы. Натан и Никки сказали, что Железный Клык узнал об измене. Сохранилась ли жажда мести после пятнадцати столетий в подземном мире? Прошло ли какое-то время для духа императора?
Утрос
— Активируйте! — приказал он. — Я должен их увидеть.
— Мы должны остаться, чтобы при помощи дара создать связь через завесу, — сказала Рува, взглянув на взволнованных зрителей. — Но остальные...
Ава посмотрела на ближних солдат, которые были встревожены и напуганы кровавой линзой.
— Да, Утрос. Возможно, приватная обстановка будет лучше всего.
Он повернулся к первому командующему Еноху.
— Отошли все войска прочь, расчисти пространство. Я хочу поговорить со своим императором наедине.
— Понял, генерал.
Енох стал отрывисто выкрикивать приказы, отгоняя солдат, а потом и сам отошел, когда Утрос шагнул к высокому стеклянному диску. Он не мог показать ни страха, ни колебаний — ни императору, ни солдатам. По крайней мере, никто не услышит его слов.
Когда закат сменился густыми сумерками, колдуньи встали по обе стороны линзы. Полупрозрачное стекло поблескивало, как лунный камень, показывая лишь тени в глубине. Оставшись наедине с линзой, Ава и Рува что-то шептали друг другу, протягивая руки к круглой раме. Они рисовали символы, погружая кончики пальцев в размягченный кристалл, и эти заклинания светились оранжевым. Узоры продолжали мерцать, пока близнецы делали последовательные отметки, нанося на раму якорные точки.
Ава вытянулась вверх и двигалась по часовой стрелке, а Рува наклонилась и двинулась в другом направлении. Они изобразили десять рун, закончив одновременно. Руны продолжили гореть, когда колдуньи отступили от линзы.
Стекло трепетало от тепла и энергии, пропуская свет, а потом стало абсолютно прозрачным. Но оно показало не то, что было позади линзы, а завесу с завитками зеленоватого тумана.
Утрос подошел еще ближе, пока его лицо не оказалось в нескольких дюймах от изогнутой поверхности. Он вглядывался в пропитанное кровью стекло и видел там силуэты, духов, тени, отголоски бесчисленных людей, миллионы убитых, миллионы умерших от старости, неимоверное количество мужчин и женщин, которые жили с начала времен. В распоряжении Владетеля были столь многие...
Утрос жаждал отыскать тех, кто был ему нужен. На его глазах выступила влага, но он не хотел признавать, что это слезы.
— Мэджел, — позвал он, радуясь, что остальные его не слышат. — Где же ты? Я не покинул тебя. Я все еще хочу тебя. Мы должны поговорить. — Сначала он найдет Мэджел, а потом сможет сделать официальный доклад Железному Клыку. Его сердце требовало, чтобы его удовлетворили раньше разума. — Мэджел, где ты?
Духи словно услышали его через линзу. Бесчисленные фигуры
— Мэджел...
Он помнил ее красоту, ее сияющие глаза, мягкость ее кожи.
Когда она приблизилась к линзе, зеленоватый туман прояснился.
— Утрос, это ты?
Он узнал голос. Но когда изображение стало четким, Утрос мог лишь смотреть, чувствуя, как разбивается его сердце.
Лицо Мэджел было лишено кожи. Двигая сырыми красными мышцами челюсти и обнаженными изломанными зубами, она сказала:
— Я здесь, любовь моя.
Путешествие в серебристой сильфиде казалось бесконечным, но на деле было быстрым. Никки вынырнула из колодца, который почти ничем не отличался от ильдакарского. Она ничего не видела через застилавшую глаза ртуть, которая так же была у нее во рту и в легких.
— Дыши! — скомандовала сильфида. — Дыши!
Никки давилась и кашляла. Она была поглощена этой потусторонней сущностью и плыла вместе с ней, но, когда они прибыли в место назначения, сильфида исторгла ее из себя. Никки перевалилась через низкую стенку колодца.
Она упала на колени и наполнила легкие воздухом, пытаясь сопоставить детали и вспоминая, где она должна была оказаться. Танимура! Под ее коленями и ладонями хрустели сухие ветви, трава и прутики, пока она ползла вперед.
Поднявшись на ноги, Никки увидела через переплетение ветвей деревьев пасмурное ночное небо. Она слышала шепот ночных насекомых и крики хищных птиц, но не видела признаков города.
— Где мы? — Она снова закашлялась и обернулась к фигуре из затвердевшего серебра, поднимавшейся из зеркального пруда.
— Танимура. Как ты и приказывала.
Никки осмотрелась.
— Это лес.
— Лес за пределами Танимуры. У нас есть тайные военные планы, и мы не могли поместить колодец посреди города, где его могут обнаружить. — Сильфида посмотрела на Никки так, словно та была умственно отсталой. — Отсюда ты можешь сама дойти до места встречи.
Никки постепенно узнавала Хагенский лес — дебри за пределами Танимуры.
— Ладно хоть колодец не оказался внутри Дворца Пророков, — сказала она. — Дворец был разрушен.
— Разрушен? — удивленно переспросила сильфида. — Во время битвы? Это великое свершение послужило нашей цели?
— Да, дворец был разрушен в ходе битвы, — осторожно ответила Никки, не желая говорить сильфиде ничего сверх необходимого. — У меня есть задание. Я призову тебя, когда буду готова вернуться.
Черты сильфиды отражали лишь решительность.
— Я буду здесь. Мы должны одержать победу над злобными волшебниками Нового мира.
Странное создание опустилось в жидкий металл, напоминая свечу, растаявшую в луже воска. Никки услышала резкий звук, когда серебристая масса умчалась в глубины колодца.