Оседлавший Бурю
Шрифт:
— Да, сир, — ответил Гостен.
— Прекрасно. — Гэз снова обратил свое внимание к Конрану Мэйси. — Садитесь на коня, лейтенант, возвращайтесь к генералу Мэйси и передайте, что я не одобряю подобной неучтивости. Уезжайте.
Побледневший Конран Мэйси не мог заставить себя сдвинуться с места. Было заметно, что он с трудом держит себя в руках. Голубые глаза метали молнии.
— Вы плохо слышите, или что-то не поняли? — поинтересовался Гэз, сделав шаг ему навстречу.
В этот момент
— Конран! — резко воскликнул он. — Едем!
Мэйси пришел в себя, повернулся на каблуках, вскочил в седло и бросил назад полный ненависти взгляд. Уланы ускакали.
— Мне показалось, сир, — сказал подошедший Мулграв, — что вы не понравились этому человеку.
— Всю жизнь себе этого не прощу, — буркнул в ответ Гэз.
— Думаю, нам стоит отложить поездку, сир. Гэз кивнул.
— Перегоните лошадей в город, Ланфер, — сказал он. — Разместите их за рыночной площадью.
— Да, сир.
Теперь, сидя в кабинете, Гэз тревожился все больше. Вдруг Винтерборн нарушит перемирие и нападет на Людена Макса?
Тогда, если войска Макса прорвутся вперед, они пойдут прямо сюда, на Шелдинг. Без лошадей, почти без боеприпасов, имея только сорок снайперов, Эльдакрский полк обречен.
Ближе к вечеру Гэз натянул плащ на меховой подкладке и покинул дом в сопровождении Солдата. Увидев его, Тайбард Джакел и второй снайпер, здоровый детина с клочковатой рыжей бородой, отсалютовали.
— Теплеет, — сказал Гэз.
— Да, сир, — ответил Джакел, — весна идет.
— Скоро опять начнется, — пробормотал бородач. Гэз порылся в памяти, стараясь вспомнить его имя.
— Бард, не так ли? — наконец сказал он.
— Да, сир, Каммель Бард. Вы велели меня выпороть.
— Похоже, вы уже оправилась, — с удивлением заметил Гэз и пожалел, что Мулграв не наблюдает эту сцену.
Как, интересно, разговаривать с человеком, которого высекли по твоему приказу?
— Мы крепкий народ, — ответил Бард. — Ригантская кровь и все такое.
Гэз рассмеялся.
— Несколько лет назад вас бы снова выпороли за такие слова. А теперь я спокойно признаюсь, что в моей семье течет та же кровь. Моя прабабка была из ригантов. Говорят, сильная была женщина. Теперь даже король рассказывает о своем деде и ригантском наследии.
— Поэтому мы непобедимы, сир, — заявил Каммель Бард. — Мы — армия ригантов.
Генерал улыбнулся и двинулся дальше, солдаты направились за ним. Подойдя к воротам, Гэз заметил шедшую навстречу Корделию Лоэн, одетую для верховой езды, в юбку — брюки, тяжелые ботинки и редингот с меховым воротником. Его сердце забилось чаще и дыхание участилось.
— Добрый вечер, генерал, — сказала она.
— Добрый вечер, госпожа. Позвольте представить
Корделия склонила голову набок и щелкнула пальцами. Пес немедленно сел у ее ног, и она потрепала его по загривку.
— По-моему, он вполне послушный.
— Конечно, госпожа.
— Вы собираетесь пригласить меня в дом и напоить чем-нибудь горячим, или мне так и стоять на холоде?
— В дом? Я… у меня нет слуг.
— Неужели бравый генерал не способен налить в чайник воды и повесить его на огонь?
— Не в этом дело. Я хотел сказать, что мы будем… одни.
— А — а, понятно. Не волнуйтесь, генерал, уверена, если я на вас нападу, ваши стражники немедленно прибегут на помощь.
Гэз заметил, что солдаты пытаются спрятать улыбку, и вздохнул:
— Хорошо, госпожа.
Он обернулся к Тайбарду и сказал:
— Если я позову на помощь, не мешкайте.
— Будем в ту же секунду, сир.
Несмотря на показную уверенность, Корделии было неловко и неуютно. Ее обычно рациональный ум пришел в полный хаос после разговора с Гэзом на приеме. Из головы никак не шли странные, разноцветные глаза и быстрая неуверенная улыбка.
Она думала о Гэзе большую часть времени, убеждая себя, что волнуется исключительно за его безопасность. В конце концов, он служит королю, и предупредить его о возможной беде — ее прямой долг.
Теперь, войдя за ним в дом, она поняла, что это было лишь частью правды. В девятнадцать лет Корделия понимала, насколько притягательным может быть противоположный пол. Она и прежде встречала офицеров, в присутствии которых сердце начинало биться чаще, а голова переполнялась не самыми благопристойными мыслями. Но до сих пор никто не волновал ее так, как Гэз Макон. Мысль о том, что завтра она уедет и, возможно, никогда больше не увидит его, казалась ей невыносимой.
— Где-то здесь был чайник, — сказал он.
— Пожалуйста, не утруждайте себя. Я просто пошутила. Можно мне сесть у огня?
— Конечно. Вы позволите ваше пальто?
— Девушке и без того не пристало приходить одной в дом холостяка. Тем более ей не стоит там раздеваться.
— Да, конечно. Вы не против, если я сниму мой плащ? Здесь необычно жарко.
Корделия рассмеялась его смущению.
— Долой условности! — воскликнула она, расстегиваясь. Под ним оказалась шелковая блуза и парчовый жилет зеленого цвета.
Гэз взял ее редингот и повесил на крючок у двери.