Осень 93-го года. Черные стены Белого дома
Шрифт:
— Андрей Петрович, что такое? Что-нибудь случилось?
— Да, случилось. С нами всеми что-то случилось.
На улицу Андрей вышел из заднего подъезда первого корпуса Кремля, который был обращен в сторону кремлевской стены. Кирпичная кладка, кое-где изъеденная временем, уходила высоко вверх, только подчеркивая незыблемость мощной постройки.
Андрей вспомнил, как две недели назад они проходили здесь вместе с Пашей Русских поздним вечером после того, как безуспешно пытались получить санкцию президента на установление прямой линии связи с Белым домом. Тоща все вокруг источало тревогу и
ВОСПОМИНАНИЯ: «За последние дни это была моя вторая крупная осечка. Первая — в конце сентября, когда мы с Пашей носились с идеей «прямой линии связи» с Белым домом. Теперь — эта! Наверное, Филатов знал что-то такое, чего я тоща не знал. Разумеется, он был посвящен в дальнейшие планы президента, которые не предполагали реализации нашего замысла. Более того, наверху уже, наверное, продумывали, как не допустить амнистии, идеи о которой уже витали в воздухе. Я тогда подумал: «Надо же, проработал в Администрации чуть больше полугода, а уже практически испортил отношения с ее руководителем». То, что Филатов был мной недоволен, очевидно. Но что я делал не так? В чем я был виноват? Почему в довершение всего я заслужил даже сомнение в благонадежности? Почему он так сказал: «Надо посмотреть, на кого вы работаете». Не доверяет? Подозревает в чем-то?» (Из воспоминаний А.П. Орлова.)
Перед самым пропускным пунктом у Спасской башни, где прапорщик Главного управления охраны проверяет у входящих и выходящих документы, Орлову пришла в голову мысль: «А что, если у меня сейчас, прямо здесь, на выходе, отберут удостоверение! Может быть, Филатов уже дал соответствующую команду! Действительно, предлагаю ему то, что ни в какие ворота не лезет! Президент говорит: «Нет прощения мятежникам!», а кто-то (кто такой?) подсовывает бумагу с предложением амнистии!».
Прапорщик подержал удостоверение Орлова, внимательно сличил его лицо с фотографией и сухо бросил:
— Проходите.
«Не отобрали, — не то удивился, не то обрадовался Андрей. — Значит, все еще впереди».
15 октября 1993 года, пятница, утро
Москва. Рублево-Успенское шоссе. Частный дом
В большом зале, хранившем черты старого цековского особняка, разговаривали трое — Григорий, молодой человек в элегантном костюме, белой рубашке и с модным галстуком; Борис, высокий седовласый мужчина простецкого вида, одетый в бежевую кожаную куртку; и Рэй, молодой человек спортивного телосложения в коричневом свитере крупной вязки. Обращали на себя внимание его прическа в форме ежика и легкий акцент, с которым он разговаривал.
Двери гостиной были плотно прикрыты, как, впрочем, и окна, за которыми раскачивались желтые ветки деревьев. Здесь, за городом, было ветрено и совершенно не чувствовалось наступление осени.
Обстановка в комнате сохраняла черты прежней помпезности — массивный книжный шкаф с секретером, за поблескивающими стеклами
Стены гостиной были увешаны картинами в толстых, потерявших золотой блеск, багетовых рамах, на которых были изображены горные пейзажи и романтические замки. У стены стоял резной сервировочный столик, заставленный бутылками с пестрыми этикетками.
— Рэй, мы же с тобой договорились, что оплата будет «по факту». Все, что вы хотели, мы сделали. Хотели шухер — мы организовали шухер, поставили задачу столкнуть этих уродов с ментами, — пожалуйста! Даже «снайперов» организовали! Мы выполнили контракт полностью! — молодой человек, пощелкав костяшками пальцев, протянул иностранцу ладонь. — А теперь гоните бабки!
— Григорий, не волнуйся, мы все выполним! Только я предлагаю, что деньги мы переведем на ваш счет… Помнишь? Тот, который ты нам называл…
— Не-е-т, Рэй. Так не пойдет! Мы договаривались налом. Кэшом, понимаешь? Что нам твой перевод? Нам нужны живые деньги! Грины! Доллары! О’кей?
Иностранец поморщился.
— Гри, дело в том, что вы все сделали не так, как мы хотели… Мы…
— Рэй, ты чего несешь? Что не так? Вы сказали, еханый бабай, что надо сделать все, чтобы виноваты были во всем эти пидарасы!
— Кто? — не понял иностранец.
— Ну, коммуняки эти! Так ведь?
Рэй промолчал.
— Они и виноваты! Все газеты пишут об этом. По телевизору, сам, наверное, видел… Президент даже в своем обращении к народу сказал, что это коммунисты все организовали. Так?
Иностранец кивнул.
— Вот, вы, америкосы, не даете коммунистам воли. Так у вас и нет никаких проблем.
— Это не так, Гри. Проблемы у нас тоже есть. Но…
— Какие? С нашими-то не сравнить! Так вот, перестрелку мы организовали? Организовали. Все теперь знают, что во всем виноваты коммунофашисты, так? Что вам еще надо?
— Ладно, Гри, не включайся!
— У нас говорят: не заводись,
— Да, я и хотел сказать: не заводись! Передадим тебе деньги через того же человека, как и в прошлый раз.
— Стольник?
— Да, сто миллионов. Увезешь?
— Не боись, увезу.
— Все обговорили? — включился в разговор седовласый мужчина по имени Борис. — Может, и со мной рассчитаемся?
— Ты, Боря, еще свои бабки не отработал. Рэй деньги считать умеет и зазря платить не будет.
— Почему зазря, мы работаем. Наши люди в этом гадюшнике уже собрали кое-что. Правда, мне сообщают, что мешает им кто-то.
— Что? — американец насторожился. — Кто мешает?
— Группа там какая-то появилась. Обшаривают весь дом, ешкарят что-то.
— Может быть, следователи? Генеральная прокуратура?
— Нет, Генеральная прокуратура работает сама по себе.
А эти… Эти ищут документы. Уже два раза столкнулись с нашим человеком нос к носу.
— И что? — в голосе Рэя послышалось беспокойство.
— Ничего, разошлись как в море корабли.
— Какие корабли? — не понял иностранец.
— Поговорка такая: разошлись каждый в свою сторону, понятно?