Осень 93-го года. Черные стены Белого дома
Шрифт:
— Но не замочили ведь!
— Потому, что они действовали решительно и накололи всех! С нас все и началось! Я же докладывал тебе, Гриша!
— Докладывал.
— Если бы «Зиг» с «Вальтером» не грохнули тех ментов из Софринской бригады, ничего бы и не было. Ведь в Кремле сдрейфили и стали отводить своих от мэрии. Ну, чтобы не было столкновения с демонстрантами… А когда мы замочили этих, то менты сами стали шмалять по толпе. Вот тогда все и началось!
— Ладно, это я знаю. Там вы сработали ништяк! И за это получили кое-что. Но потом…
— Как получили?
— Я говорю, что вы расслабились… Где неделю гудели? В «Славянском»?
— Нет, в «России».
— Вот я и говорю, еханый бабай, вместо того чтобы…
— Гриша, нам надо было прочухаться после этого. Мы были на пределе! Когда я поднялся на пятнадцатый этаж, то обалдел! Мы не думали, что они пригонят танки и начнут стрелять по Белому дому!
— А чего вам думать? Вам самим стрелять надо было!
— Мы и стреляли! Только когда начался пожар, нашу группу отрезало от нижних этажей. Мы с «Вальтером», «Зигом» и «Берией» прорвались вниз по пожарной лестнице, а «Бисмарк» и «Махно» остались там…
— Не только они… «Бригадефюрер» наш погиб, лейтенант из Калуги… Настоящие бойцы движения! Они погибли за «русскую идею»…
— Я говорю о тех, кто из нашей группы…
— Хорошо, там вы сработали! А потом? У вас было несколько дней, пока там был бардак. Как вы его использовали? Шарили по столам и сейфам? А это на языке военного времени знаете, как называется?
— Как?
— Мародерство!
— Но не мы одни, Гриша. Думаешь, солдаты и менты там не поживились? Еще как! Потом после взятия всегда дают город на разграбление!
— Я говорю, что вы практически завалили дело, за которое нам обещали большие бабки!
— За бумаги эти?
— Бумаги! За эти бумаги наши друзья отвалили бы громадные деньги! А вы сопли жевали вместо того, чтобы работать! — В голосе Григория снова появились нотки раздражения. — Даже «почтовый ящик» провалили! А почему?
— Мы…
— А потому, что телились как беременные коровы! Как можно было упустить этот сейф, когда он уже был практически в наших руках!
— Ты думаешь, Гриша, с турками было легко? Они же ничего не понимают! Бухтят что-то! А их бригадир, зовут его Порхал, сука такая! От него ничего добиться нельзя. А ты говорил, что он будет помогать…
— А почему с кабинетом-то канителились?
— Ну, мы выждали, когда там никого не будет… А рядом с ними сидит Генпрокуратура! Мы боялись, что они нас заметят. И потом, Гриша, мы же не знали, что чекисты так быстро вскроют этот сейф!
— Боялись! Я заплатил большие деньги, чтобы вас включили в бригаду отделочников, а вы, как бараны, шатались по дому, вместо того чтобы решать поставленную задачу!
— Гриша, я тебе говорил, что нам не надо поручать искать эти бумажки. Мы — боевики, нам воевать надо! С жидомасонами, с большевиками, с наркоманами и гомиками… Мы — боевой отряд, а не…
— Ладно, идите! На окружном совещании еще дадим оценку вашей работе. Даю вам три дня отдыха. Тридцать первого прибыть в наш военно-полевой лагерь! Будет работа! Коммуняк еще пощипаем. Скоро
— Гриша, это то, что нужно! А бумажки собирать нас больше не заставляй. Мы же боевики! — снова воскликнул парень по кличке «Зиг».
— А за бумажки эти, если бы вы не облажались, нам заплатили бы три миллиона баксов! — В голосе Григория чувствовалось явное сожаление.
— Да? Ничего себе! Что ж ты нам сразу не сказал?!
— А вы тогда бы достали эти документы?
— Не знаю. Может быть, придумали что-нибудь.
— Вот на совещании об этом и поговорим! — с угрозой пообещал Григорий. — Все, идите! Три дня отдыха и как штык! Ясно?
— Т ак точно! — Все встали и, сделав характерный жест вытянутой рукой, вышли из комнаты.
Борис в течение всего разговора не проронил ни слова. Каждый раз, когда Григорий бросал на него взгляд, он кивал или кривил губы.
— Вот, видишь, Боря, с таким сбродом разве можно сделать тонкую работу! Им только дай пострелять да попинать евреев и всяких там чурок! Но где я возьму других, у которые кроме кулаков будут еще и мозги?
— Гриша, нам твоих мозгов хватает! — усмехнулся Борис.
Григорий, принимая комплимент как должное, тем не менее возразил:
— Боря, пойми, наступает наше время! Сейчас самый удобный момент. Знаешь, какая будет везде чистка! Разгонят всех, кто был связан с этими депутатами, еханый бабай, всяких коммуняк… Наши люди должны не спасательные станции или железнодорожные депо охранять, а идти работать во власть! Мы тогда сможем ворочать такими делами! — Григорий потряс рукой над головой, видимо, демонстрируя масштаб «дел», которыми могли бы заняться его люди. — Но для этого нужны не эти уроды, которые умеют только кулаками махать. Нам нужна молодежь с коммерческим опытом. Которые уже покрутились, поняли, что к чему, и умеют делать бабки.
— Гриша, бери моих ребят. Они за последний год столько бабок наварили! Головастые! Знаешь, что придумали? Создали фирму, которая направляет на работу в Америку. Напечатали в типографии специальную анкету, чтобы эти лохи не поняли сразу, что к чему… Тысяч тридцать, наверное. Ну, и стали продавать их через киоски «Союзпечати» или в ящики бросали, через конторы всякие распространяли. В общем, столько было желающих! Ты не представляешь! Все хотят в эту гребаную Америку уехать и вернуться оттуда с деньгами…
— И им поверили?
— Конечно, Гриша! Народ у нас доверчивый, особенно если что-то получить на халяву.
— За пару недель они собрали почти тридцать миллионов!
— Ну, это немного!
— Немного! — Борис ухмыльнулся. — Они еще два месяца морочили голову этим идиотам. Один мужик даже квартиру решил продать перед отъездом. Они ему и помогли!
— Что, обшаманили?
— Конечно, толкнули. А дело быстро прикрыли и слиняли. Фирмы-то и не было! Только звонарь один, да и то не их, а тетки одной. Ее то и загребли менты! А ребята мои на недельку сгоняли в Мюнхен, пивка попить.