Осень бедствий
Шрифт:
– Мам, а я сегодня вставал! Вот!
– Да что ты говоришь?!
Анна восхищалась, разговаривала, улыбалась, и понимала, что это - ее мир.
Пусть на год.
Ее сын.
Неужели она не справится?
Да еще как!
И поговорив с Гошкой, она решительно подошла к зеркалу.
М-да.
Растрепанные волосы, белое, словно мел, лицо, усталые глаза... да, вчерашнее происшествие не на пользу пошло.
В дверь постучали.
– Кто там?
– Яночка,
Щелк.
Картинка из памяти.
Седые волосы коротко острижены под каре и обрамляют доброе усталое лицо. Карие глаза улыбаются. Тетя Катя одного роста с Яной, но сейчас чуточку сгорбилась. Худощавая, но ширококостная, из-за чего она кажется чуть толще, чем на самом деле...
– Тетя Катя, доброе утро.
– Яночка, утро доброе. Как у тебя дела? Как самочувствие?
– Кажется, я приболела, - призналась Анна. Смерть же тоже можно считать?
– Неужели вчера под дождь попала?
– А может, просквозило, - Анна опустила глаза. Врать не хотелось, но и правду не скажешь!
– Ох, кошмар! Давай я тебе малинки принесу?
– Да есть у меня, тетя Катя, - Анна чуть улыбнулась.
– Ох, точно! Что ж это я, ты ж меня и угощала!
Анна развела руками. Мол - она.
Действительно, отец снабжал Яну продуктами, так что на еду женщина тратила намного меньше. Варенья, соленья, копченья...
Перепадало и тете Кате.
– Яночка, ты уж осторожнее. Вечно ты идешь домой по темноте, а кругом разные гады...
– Что-то случилось, тетя Катя?
– Да! Ты представляешь, милиция по дворам ходит!
Новомодного «полиция» тетя Катя в упор не признавала. Или наоборот - старомодного?
– Зачем?
Анна почувствовала, как сильно забилось сердце.
– Говорят, двух человек убили! Совсем, до смерти убили!
– Ой!
– натурально испугалась Анна.
– Да, и недалеко тут, вроде! А ты по темноте ходишь! А тут эти наркоманы... Мишка, гад! Развел притон и дружков своих поваживает! И все знают, и никто ничего не делает...
Щелк.
Мишка.
Худое, невыразительное, чем-то похожее на паука-сенокосца существо, с вечно немытыми волосами. Остальное тоже не мылось с рождения.
Наркоман, заодно и приторговывает...
Авторитетное мнение Яны - сволочь.
Живет в соседнем дворе. Там от него тоже все стонут, но участковый его не трогает. Почему?
Не загадка.
Данное чмо (человек, мешающий обществу, человек малообразованный, человек морально опу... отсталый), какую аббревиатуру не примени - все в тему, является двоюродным братом жены участкового. А жена...
Сложно с женой, и ссориться с ней неохота. Проще потерпеть, авось, сам загнется от передоза.
У Анны мелькнула МЫСЛЬ.
Или - у Яны?
Наверное, так могла бы подумать Яна, но Анна эту идею тоже поддерживала. Осталось только подобрать подходящий
А забор...
Забор хоть и крепкий, но есть лазейки. Они всегда есть, Яна их знала. Анна теперь тоже. Осталось подкинуть хорошему человеку и нож, и шило. А там пусть объясняет полиции, как у него оказались данные артефакты.
Ага, осталось подкинуть.
Самое забавное, что днем это было безопаснее. Если...
– Тетя Катя, спасибо. Я вот думаю, может, мне другую работу поискать?
– Давно бы пора! А то куда ж! Ходишь, как пацанка какая, прости Господи, штаны да майки!
Анна развела руками.
– На другое денег нет.
Тетя Катя оживилась.
– А ты зайди ко мне. Сейчас-то мне уж некуда, но в молодости я пофорсить любила! Глядишь, чего из платьев и подберем? Если не побрезгуешь?
– Тетя Катя, что вы!
– возмутилась Анна.
– Как вы можете такое говорить?
Слова слетали с губ непринужденно. Видимо, память Яны подсказывала, как поступать.
– Вот и ладненько. Обязательно загляни.
– Хорошо. Сейчас, еще обувь посмотрю...
– Да, уже пора убирать летнюю и доставать осеннюю, - кивнула тетя Катя.
И Анна отправилась в сарай.
На улицу было пока страшновато. А сарай...
Каждому частному дому квартирного типа, положена сараюшная постройка. Иначе это сооружение и не назовешь. Такой длинный сарай, поделенный на отсеки. Одна квартира - один отсек. В клетушке, в которую входишь полупригнувшись, и чихая от залежей вековой пыли и трухи, хранятся самые важные вещи. Колесо от трактора, одна лыжа, куча драной обуви, несколько банок с неизвестно какого века вареньем...
Яна, купив свою клетушку, потратила три дня на разбор завалов, и изрядно обогатила местную помойку. Теперь в клетушке хранились несколько чемоданов.
Одежда летняя - зимой.
Одежда зимняя - летом.
Велосипед, несколько коробок с обувью, присланные отцом лесные дары. Те, что в банках.
Больше Яна там ничего не держала.
Анна к сооружению подходила с чувством глубокого внутреннего отвращения. Даже до ручки (хоть та и была чистой), дотрагиваться было страшно и неприятно. Но - надо.
Яна ходила всегда и везде в одной форме.
Джинсы, майка или свитер, короткая куртка, ботинки типа «говнодав». Дешево, удобно, стильно. В своем, неповторимом стиле.
Анна так ходить не могла и не хотела. Денег нет и не будет, значит, надо посмотреть, что есть у Яны. Вдруг что-то да подойдет?
И верно...
Можно было многое сказать о Сереже Цветаеве, но жадным он никогда не был. Чего б мамочкины деньги и не транжирить?
Яна пару раз принимала от него подарки, чтобы порадовать любимого. Хотелось ему увидеть рядом с собой не «солдатика Джейн», а красивую девушку. А когда отношения закончились...