Осень Европы
Шрифт:
В эти дни все стало сложнее. Пограничные споры часто означали, что доставить почту из политии А в страну Б невозможно. И люди обращались к Les Coureurs, и почта доходила. Иногда посылкой считались люди, для которых иначе переход из политии А в страну Б был бы до невозможности затруднителен. Иногда – предметы, которые в стране Б, в силу узости мышления, считались незаконными.
Другими словами, курьеры были контрабандистами, хотя, когда Руди озвучил это мнение, Фабио отметил, что, как и во многих других случаях, понимание этого термина сильно зависит от точки зрения.
Никто не знал,
Руди казалось, что СМИ раздули этот феномен до неприличия. Они были обычными курьерами; люди доставляли посылки по всей Европе как минимум начиная со Средних веков, а контрабанду – значительно дольше. Еще они были, если судить по Фабио, ужасными гостями. Среди множества прочих личных причуд у Фабио имелся пунктик насчет перестановки мебели. Каждый вечер, когда Руди возвращался в квартиру, он обнаруживал мебель расставленной по-новому, а Фабио стоял посреди гостиной и окидывал ее взглядом. Сперва ему казалось, что маленький толстый Курьер практиковал какую-то необычную швейцарскую форму фэншуя, но через неделю он начал подумывать, что Фабио малость чокнутый.
Они снова и снова обсуждали поездку Руди в Гинденберг, уделяя непомерное внимание каждой детали. Что он запомнил, с кем говорил, где был, что заметил в людях, с которыми общался, – от пограничных чиновников до таксиста в Бреслау и официанта, который подавал завтрак в пансионе «Адлер» на следующее утро.
– Ты все организовал очень просто, это хорошо, – говорил Фабио. – Просто – это часто самое лучшее, хотя и не всегда. Иногда необходимо обставить все как можно изощреннее. А иногда приходится просто импровизировать. – Он отпил из чашки и скривился. – И как это называется?
Руди посмотрел на чашку.
– Кофе, – сказал он.
Фабио вернул чашку на блюдечко.
– Там, откуда я родом, это называют по-другому.
– Ты пил такой же всю неделю.
Фабио покачал головой.
– Не переношу эту континентальную обжарку. Что это вообще значит – континентальная обжарка?
Руди поднялся.
– Мне нужно подышать свежим воздухом.
– Он очень хорош, – промурлыкал Дариуш.
– Он сводит меня с ума, – ответил Руди. Дариуш закурил.
– Что именно тебя беспокоит?
– Ты никуда не торопишься?
Дариуш усмехнулся.
Руди вздохнул. Они были «У пани Галины» на Сенаторской. Поскольку Руди знал шефа «Галины» и поскольку Дариуш был Дариушем, их препроводили к одному из частных столиков ресторана, вдали от толпы обедающих студентов, туристов и безработных актеров.
– Что ни приготовлю – ему никак не угодишь, – сказал он. Дариуш добродушно хмыкнул.
– Думаю, тебя не удивит, что у каждого свои вкусы в еде, Руди.
– Там, откуда я родом, критиковать угощение хозяина – дурной тон.
– Возможно, в Швейцарии все иначе, – маленький мафиозо пожал плечами. – Не знаю, никогда там не был. Дальше?
– Он переставляет
Дариуш посмотрел на него и сузил глаза. Затем опять пожал плечами.
– Фабио привык к жизни в движении, а не взаперти в твоей квартире. Похоже, ему не сидится на месте.
– Не сидится на месте?
– Слушай, – Дариуш отмахнулся от дурных предчувствий Руди. – Он приехал учить тебя. Он… твой Мерлин, а ты Артур. Он Оби-Ван, а ты Энакин. Будем терпимы к капризам гениев.
– И будем разрешать им переставлять нашу мебель?
– Если им так нравится, пусть переставляют.
– Дариуш, с ним что-то не так.
Дариуш покачал головой.
– Будь к нему терпим, Руди. Слушай и учись.
По мнению Руди, тот, кто организовал Курьеров, страдал от передоза шпионской литературой конца двадцатого века. Профессиональный жаргон Курьеров в пересказе Фабио казался взятым целиком из романа Джона Ле Карре. Легенды – это вымышленные личности. Стрингеры – это не персонал Курьеров или Курьеры начальных уровней, выполняющие мелкую работу, вроде разведки на месте или поддержания легенд. Пианисты – это хакеры, портные – те, кто осуществляет техническую поддержку, сапожники – те, кто подделывает документы. Руди знал, что эти эвфемизмы ходили в шпионских кругах еще с 1930-х. Все это казалось ему нелепым.
Поручение, связанное с кузеном Макса, было испытанием, теперь это стало очевидно. Как объяснил Дариуш, кузен Макса уже выходил раньше на контакт с Курьерами и получил список вариантов побега из Гинденберга. Руди лишь передал им его выбор. Это мог сделать любой стрингер; кузен Макса из-за проблем с почтой, глушения телефонов и радио и перехвата имейлов мог послать хоть дымовой сигнал. Но прежде всего это была проверка выдержки, проверка того, как Руди решит поставленную задачу.
Похоже, испытание он прошел. И его наградой стал Фабио.
– Нельзя недооценивать стрингера, – говорил ему Фабио. – Возьмем типичного стрингера – назовем его Ральф. Ральф работает в гастрономии в Лозанне. У него есть жена по имени Шанталь, дети, возможно, собака. Большую часть времени он живет обычной жизнью. Ненавидит начальника. Трахает жену. Играет с детьми. Выгуливает собаку.
– Возможно, – сказал Руди.
– Ты перебиваешь, – предупредил Фабио.
– Ты сам сказал: «возможно, собака», – после двух месяцев рядом с Фабио Руди научился находить лазейки, чтобы получать удовольствие, общаясь с ним. – А теперь рассказываешь, что он ее выгуливает.
Фабио прищурился.
– Просто хотел понять, есть собака или нет, – добавил Руди.
Фабио нахмурился.
– Это важные детали, – сказал Руди. – Ты и сам согласишься.
Фабио посмотрел на него еще миг, потом отвернулся и уставился в пространство.
– Но время от времени Ральфа просят выполнять более специализированную работу, – продолжал он. – Его просят продлить паспорт на фальшивое имя, получить парковочный талон, снять квартиру в Женеве. Все это поможет построить легенду. И Ральф знает все детали таких транзакций. Бесценные оперативные данные. Если Ральф попадет в руки не тех людей и расскажет все, что знает, эта информация может обрушить множество разнообразных Ситуаций.