Осень прежнего мира
Шрифт:
— Отдыхали, как же, — огрызнулся её брат, растирая мучительно ноющее запястье. — Как пошёл, как пошёл… Он же ни на секунду не замолкал! Хорошо, что Унэн меня сменил. Точно бы рука отвалилась. Так что сама и заставила бы его улечься!..
— И что тут? — спросила Коллаис, глядя на исписанную стремительным почерком книгу. — Постой… это что, тексты заклинаний?
— Угу, — отозвался Унэн с набитым ртом. — Сотен шесть, не меньше. Причём из них половину я вообще не понимаю. То есть прочесть-то смогу, но что будет — не знаю.
— Кое-что я знаю, — указал её брат. — Он правда, толком ничего не объяснил. Сказал
— А я пока, — заявил он и взял жезл (треть длины спирали которого уже потускнела), — нанесу кой-кому визиты. Со дня на день в Шантр пожалуют имперские отряды — надо бы узнать, что там да как.
Девушка с интересом перелистнула несколько страниц. Действительно, заклинания. Причём перемешанные как попало. Всё подряд — и те, что употребляет Школа Слова, и Целители, и Друиды и прочие разновидности магических наук. Всё подряд, одной большой кучей. Разбираться ещё и разбираться. Она довольно долго листала записи, прежде чем нашла кое-что интересное и для себя.
Интересно, что он имел в виду под «читайте»? Надо будет спросить.
— Никогда не догадаетесь, кого я видел! — возвестил Бревин двумя часами позже, появляясь в лагере из ниоткуда.
— Неужели дядю?
— Если я всё правильно понял, дядю мы увидим нескоро. Да и на что он нам теперь? Мирацу!
— И что ей было нужно? — удивилась Коллаис.
— Не ей, а ему. Стою на скале, смотрю на перевал — тут позади появляется верзила, на две головы меня выше, усаживается рядом и сразу начинает разговор. Я так полагаю, они считают себя чем-то обязанными нам.
— Ну и?
— Ну и сказал, что они решили закрыть границы Лерея и Шантра. Не пропускать никакие войска. Сказали, что подержат их так неделю, если их не попросят подольше. Впрочем, могут и подольше. У них, я вижу, зуб на Лерей, и даже не один.
— Кто это может их попросить? — удивилась девушка. — Мы, что ли? Я думала, что им до нас вообще никакого дела нет. Не сожрали, и то ладно. Ты не спросил его?
— Какое там, — махнул рукой её брат. — Я перепугался так, что мне не до расспросов было. Всё, думаю, съедят. Видели бы вы его лицо… А потом договорил… и как-то стёк со скалы, — то ли в камень впитался, то ли ещё что.
— Надо будет рассказать Олли, — решила Коллаис. — Возможно, его это заинтересует.
На губах монаха появилась таинственная улыбка.
Солнце постепенно клонилось к закату.
— Ну ладно, — Бревин оглянулся, потирая руки. — Говоришь, читайте? Сейчас попробуем…
И отошёл к краю площадки — туда, где скалы резко ныряли вниз.
Ользан и остальные с интересом наблюдали за ним.
Бревин сосредоточился и между ладонями его рук проскочила крохотная молния. Он расставил руки пошире и поднял их вверх. В небо со зловещим шипением взметнулась полоса пламени. Взметнувшись высоко над головами зрителей, она взорвалась сотней огненных звёзд. Коллаис зажала уши ладонями и присела от неожиданности.
Над её братом взлетали ввысь огромные светящиеся пузыри света, лопались в небесах и на миг озаряли сиянием горы. Молнии слетали с кончиков его пальцев и вонзались в покрытые снегом вершины, отчего над горами вздымались облака пара.
— Фу-у-у, — Бревин подошёл к ним, глаза его сияли. — Вроде всё, что успел выучить. Ну как вам? Не ожидал, что у меня хватит сил на всё это!
— Да, — монах быстро что-то записывал в свою тетрадь. — Ну-ка, кто ещё!
— Попробую, — девушка поднялась на холмик и опустила руки. Все затаили дыхание. Руки медленно поднялись, описав полукруг. Медальон на её груди засветился, словно расплавленное серебро.
Долгое время ничего не происходило.
Затем деревце у неё за спиной вздрогнуло и принялось расти. На глазах набирало оно силу, поднимаясь всё выше, пока крона его не зашелестела метрах в трёх над девушкой. Листья на дереве пожелтели и опали, но тут же выросли вновь. Разноцветными стали они — серебристые, бурые, зелёные; полосатые, усыпанные тонкой мозаикой; всех форм и расцветок. Напоследок дерево зацвело и через миг богатый урожай разнообразных плодов усеял его ветви.
Закружились над головой облака и собрались тяжёлые тучи. Из них повалил снег, заставивший всех подскочить с травки, на которой так удобно было лежать. Снег сменился дождём — пронзительно холодным; затем тёплым; тучи рассеялись и тёплый ветер за считанные секунды высушил все одежды. Писк, чириканье и прочие животные и птичьи звуки послышались со всех сторон. Сотни и тысячи птиц, мелких и крупных животных спешили к Коллаис со всех сторон, чтобы так же неожиданно кинуться наутёк.
В конце концов девушка опустила руки и довольно улыбнулась.
— Эх, жалко Охтанхи не видит, — покачал головой Ользан, аплодируя вместе со всеми.
— Так, пора мне, — монах приосанился и вышел посередине поляны, сдержанно улыбаясь и посматривая по сторонам. Затем взмахнул своей накидкой и за спиной у него возникла пара крыльев, словно у бабочки. Некоторое время Унэн задумчиво порхал над поляной, поднимаясь всё выше и выше, затем сложил руки и ракетой взмыл ввысь, исчезнув там.
Что-то сверкнуло в зените и колесница, запряжённая парой огнедышащих тигров, со свистом и шипением опустилась сверху по крутой спирали. Правил тиграми Унэн — но Унэн-гигант, который мог поднять гору двумя пальцами и растереть в порошок небрежным прикосновением. Чудовищный экипаж пронёсся над невольно присевшими зрителями, исторгая огонь и грохот и исчез, рассыпавшись на миллионы крохотных искорок.
Искорки сгустились в прежнего Унэна, и тот спрыгнул на поляну со скалы, высотой не менее ста пятидесяти метров. Коллаис ахнула. Помахав им рукой, Унэн вертикально вниз встретился с землёй и… ушёл в глубину, как ныряльщик под воду. Тут же, однако, вынырнул и поплыл по расходящейся волнами поверхности, отфыркиваясь и отплёвываясь.
Под конец выпрыгнул из-под земли, мягко приземлился и извлёк из рукава серебряную монетку. Скатал её в шарик на своей ладони и неуловимыми движениями пальцев соткал из него ажурную розу. Которую и преподнёс галантно девушке. Та с восхищением приняла её, поклонившись в ответ.