Осень сердца
Шрифт:
Похоже, после этой мысли она пришла к некоторым выводам.
Взглянув в темноту, она свесила ноги с кровати и обеими руками взъерошила волосы. Боже мой, хоть бы эти сверчки замолчали! И хоть бы чуть-чуть прохлады и свежего ветерка! Она глубоко вздохнула и передернула плечами.
Хватит думать про Йенса Харкена, вот и все. Если ей нужно с кем-то кокетничать, этим можно заниматься и с Тейлором Дювалем. Тем более что мама и папа хотят, чтобы она вышла за него замуж. Она это знала точно, хотя пока еще никто с ней об этом не говорил.
Она повернулась на бок, подложила подушку под щеку, подняла одно колено и задрала рубашку, чтобы свежий ветер обдувал ноги.
Но заснуть все равно не могла. И перестать думать о Йенсе Харкене тоже.
На следующее утро Лорна проспала завтрак. Когда она вошла в столовую, там было тихо и пусто. На столе ни столовых приборов, ни свежей клубники, которую собирался принести Харкен. В комнате пахло лимоном, а посреди стола красовался свежий букет, говорящий о том, что Лавиния пробыла здесь довольно долго. Лорна взглянула на дверь в кухню: она могла бы пойти туда и попросить чего-нибудь перекусить — логично по сути, чтобы увидеться с Харкеном, хотя по форме может превратиться в опасную привычку.
И Лорна, поразмыслив, пошла по комнатам и вскоре увидела матушку, которая что-то писала за дубовым секретером. Все тут было просто и незатейливо, по-старинному, комната была вся залита солнечным светом и утопала в теплых тонах персикового цвета и слоновой кости. Скромный ситец заменял шкуры диких животных, а в распахнутые двери, которые вели на солнечную восточную веранду, дул свежий ветер.
— Доброе утро, мама.
Лавиния коротко взглянула, продолжая писать:
— Доброе утро, дорогая.
— Кто-нибудь есть в доме? Впечатление такое, что все исчезли.
— Отец в городе. Тетушки сидят на веранде, а девочки пошли в гости к Бетси Уайтинг. Я точно не знаю, где Серон. Но он со своей подзорной трубой, наверное, залез куда-нибудь на дерево.
— А папа вернется к вечеру?
— Нет, он там останется до утра.
— Ах, черт возьми, ну почему же?
— Я попрошу тебя без этих вульгарных выражений, Лорна. Что за важность такая, если ты даже и дня подождать не можешь?
— Да ничего. Я просто хотела поболтать с ним.
Она направилась к двери, но Лавиния ее остановила.
— Одну минуту, Лорна. Мне нужно поговорить. Вернувшись назад, Лорна без предисловий затянула нудным голосом:
— Ну, мама, я знаю, что вчера обещала вернуться через два часа, но на озере было так хорошо…
— Я не об этом. Закрой дверь, дорогая.
Лорна закрыла дверь и, ничего не подозревая, уставилась на мать.
— Я по поводу субботнего вечера, — жестко сказала Лавиния.
— Субботнего вечера? — переспросила Лорна. усевшись на низкий диван.
Лавиния откинулась в кресле.
— И я, и тетушка Генриетта видели, так что те,
— Обратили внимание на что?
— На то, что ты пригласила Тейлора на веранду.
Лорна вытаращила глаза, а Лавиния продолжала.
— Лорна, этого просто нельзя было делать.
— Мама, но ведь в комнате было почти пятнадцать человек!
— Это не имеет значения, я говорю о твоих манерах.
— Но, мама…
— Ты самая старшая, Лорна. С тебя берут пример младшие сестры, и поверь, дорогая, из любви к тебе я все больше и больше внимания должна уделять тому, чтобы ты развлекалась в рамках приличий. Я говорила тебе об этом и раньше, но, как тетушка Генриетта сказала…
— О, проклятая тетка! — Лорна всплеснула рунами и вскочила на ноги. — Как тут не поверить, что у нее в ухе подслушивающее устройство. Но ей-то какое дело до этого?
— Тсс! Потише, Лорна!
Лорна понизила голос, но не отрывала взгляда от лица Лавинии.
— Ты же знаешь пунктик тети Генриетты! Она ненавидит мужчин, и в этом все дело. Она же сама мне рассказывала, что у нее был поклонник, но он бросил ее ради кого-то, и с тех пор она мужчин терпеть не может.
— Все может быть, но в данном случае она думала только о твоем благополучии.
— Мама, я думала, тебе нравится Тейлор.
— Да, дорогая. И мне, и папе, нам обоим нравится Тейлор. Мы уже давно решили, что он был бы тебе прекрасным мужем.
Это было то, что Лорна давно уже знала. Лавиния опустила глаза на секретер, она держала ручку в горизонтальном положении и уже несколько раз опускала ее в чернильницу.
— Я никогда не упоминала об этом раньше, но тебе уже восемнадцать лет, и Тейлор этим летом обращал на тебя много внимания. Но, Лорна, все-таки когда в комнате его отец с матерью, а ты приглашаешь его на веранду…
— Я не приглашала его на веранду! Было очень жарко, а мужчины вовсю дымили сигарами… и, кроме того, с нами все время была Дженни.
— И какой же урок извлечет Дженни из этого любовного тет-а-тета, где ты задавала тон?
— Любовного… — Лорна так возмутилась, что не могла даже рта закрыть. — Мама, я не участвовала ни в каком любовном тет-а-тете!
— Серон видел вас однажды в подзорную трубу.
— Ну и мерзавец этот Серон!
— В другой раз, тоже вечером, когда вы возвращались с джазового концерта…
— Засунуть бы эту подзорную трубу Серому в задницу!
— Не сомневаюсь, что ты бы смогла это сделать, — промолвила Лавиния, приподняв левую бровь.
Облокотившись на ручку дивана, Лорна откровенно призналась:
— Мама, Тейлор поцеловал меня. Что ж тут плохого?
Лавиния сжала руки.
— Ну, я думаю, что ничего. Кто-нибудь даже мечтает об этом, но ты никогда не должна…
Лавиния замолчала, как бы подыскивая подходящую фразу. Кашлянув, она отвернула пунцовое лицо в сторону и еще крепче сжала пальцы с побелевшими костяшками.