Осенний полонез. Сборник рассказов. Лирика, драма, ирония, юмор

Ивашковец Валерий

– Да вот…

– А мне семьдесят… – с особенным достоинством ответила она, сметая снег с надгробья и укладывая бережно букет.

Жёлто-розовые лепестки на чёрно-белом мраморном фоне, создаваемом тенями, вдруг вспыхнули в лунном свете и, вместе с последними словами Розы, ослепили Мартына Егоровича и отдались в затылке клиновым жаром. Во рту вдруг пересохло и остро захотелось обыкновенной воды, хотя бы глоток. Пока он осмысливал, машинально облизывая губы, Роза невозмутимо продолжала:

– Выгляжу молодо, потому что ещё не венчана, и продолжаю искать своего… Вот и этот – не дождался

встречи. А жаль…

Она выпрямилась, сверкнула влажной поволокой и обернулась к Егоровичу:

– Готовьте, кавалер, стол, раз уж вызвались меня поздравлять и сопровождать.

А мужчина пристально смотрел в её лицо, мимолётом переводил взгляд вниз, на её коленки и модные сапожки, выглядывающие в разрезе плаща; поднимался вверх и натужно соображал: “Это ж надо так сохраниться? Или хорошо намакияжилась? Но тело-то ощущается…”

Приходя в себя, по ходу, очистил стол и скамейки; расставил стаканчики, достал плитку шоколада и, сдерживая дрожь, не торопясь, открыл бутылку. Она пыхнула и украсилась серым дымком. Все действия совершал медленно, поскольку чувствовал себя ошеломлённым. Романтизм знакомства несколько улетучился. Где-то заскребла мысль о напрасно потраченном времени – хотелось чего-то такого, а тут – старушка… Сразу же вспомнилась Зина, и потянуло домой. Однако… Разлив бурлящий напиток, вскинул на женщину глаза и опять стушевался – то ли лунный свет по-особенному сегодня переливался, то ли настроение сказывалось, но она выглядела привлекательной. Семьюдесятью годами здесь никак не веяло! Он глубоко вздохнул и провозгласил:

– За Вас, за вашу неповторимость и как женщины, и как человека! Будьте здоровы!

И не дожидаясь, лихо, как стакан с водкой, выпил. Даже привычно потянулся рукавом к носу. Она же задержалась: сделалась очень серьёзной, внимательно посмотрела на своего случайного “кавалера” и прошептала, именно прошептала, потому что Мартын Егорович еле расслышал:

– В этом году я встречу его…

– Вот! И я хотел то же предложить, но вторым тостом, – оживился мужчина, ощущая лёгкое головокружение и приятную теплоту, растекающуюся как-то последовательно, начиная с лобной части, шеи и далее вниз.

Потом всё стало меняться: Мартын Егорович уже не вспоминал про её годы, и всё это приключение, как его мысленно окрестил, казалось уже невероятно романтичным. С такой-то женщиной! На природе, где-то даже дикой, при луне! Среди сугробов и тишины…

В душе зазвучала музыка, и, после третьей стопки, он предложил Розе – потанцевать!

– У Вас ведь праздник… как-никак.

– Приглашайте, – просто согласилась она.

Как они умудрились вальсировать на маленькой заснеженной площадке, представлявшей собой часть пространства между рядами могил, Мартын Егорович и не задумывался. Он, кружась, вдыхал вместе с морозным воздухом её ароматы, иногда касался лицом её волос; ощущал сквозь плащ её тело и казался себе очень пьяным. Во всяком случае, изрядно опьяневшим. Только от чего – понять не мог.

Потом он целовал её ручки. Рассказывал душещипательные истории из своего молодёжного периода. С упоением слушал её ответные замечания и ощущал в себе подзабытые струнки, которые трепетали прежним, ушедшим, но, видимо,

ещё не забытым…

Они уже давно стояли обнявшись. Перед ними на столике чернела бутылка, а стаканчики куда-то закатились. Луна почти спряталась за белесые деревья вдалеке, хмуро выглядывала и ехидненько ухмылялась. Заметно потемнело. Похолодало… А они всё разговаривали, разбирая очередную вечную тему, например, о женской красоте и мужской неверности…

Спонтанно, с глубокой нежностью Мартын Егорович целовал её в щёчку и краешек глаза, ощущая ресницы. Она благодарно улыбалась, осторожно прижималась к нему и продолжала говорить…

Как закончилась эта невероятная встреча, он так потом и не смог вспомнить. Осознал себя уже дома, перед Зиной! Жена очень вопросительно, заметно работая мимикой, уставилась на своего сконфуженного муженька. Тот не стал “лукавить” и сказал, что с… ребятами задержались в кафешке, отмечая некоему Толяну день рождения. А мобильник как всегда разрядился. Да и замотался…

Зина понятливо, скрывая недоверие, наклонила голову и мягко, но настойчиво, поторопила суженного к очень позднему ужину – сама не любила кушать.

Встреча с Розой изменила тихий уклад Мартына Егоровича. Он поменял работу – ушёл в фирму инженером настраивать аппаратуру. С женой возобновили прерванные, вернее, замороженные было отношения со старыми друзьями. Более того – появились новые. Чаще устраивали и бывали на торжествах, где Мартын Егорович вновь блистал гвоздём программы: сыпал шутками, побасёнками, анекдотами и самозабвенно танцевал. Оказывал внимание всем женщинам (не одной какой-нибудь), дабы быть правильно понятым супругой. Совершая весь этот переворот, скорее, возврат к прошлому, он ощущал внутри себя то чувство, которое испытал тогда, на кладбище, танцуя с незнакомой полуцыганкой, пожившей немало женщиной, настойчиво ищущей своего мужчину, несмотря ни на какое время. Это было чувство – молодости! И так не хотелось потерять его, это чувство!

Он всё же искал её.

Не раз засиживался в том же скверике, ходил по улице, выискивая глазами знакомую гриву, даже на кладбище съездил, хотя и бесполезно это… Потом решился ждать зимы и первого февраля!

Год пролетел быстро, и в нужный срок, прямо с утра Мартын Егорович прибыл на кладбище со всеми джентльменским набором: цветами, шампанским, шоколадом…

В этот раз погода выдалась плаксивая: после морозов налетел южный ветерок и спутал прогнозы местных синоптиков. После снега пошёл нудный дождь, наметился гололёд…

“Ну, не может быть, чтобы она не пришла!” – топтался он у центрального входа под навесом, где на постаменте ставили гробы и отдавали последние почести покойникам. Очередная процессия скорбно потянулась по центральной аллее, серело, уже и темнело, а Розы всё не было. С крыши капало, блестели лёд и лужи. На душе становилось совсем неуютно и тоскливо. Тело зябло, мокло, кукожилось…

Вернулся домой поздно, даже позднее, чем год назад. Зина добродушно выслушала про Толяна (наверное, поверила) и предложила муженьку ванну – отогреться, а потом уж и ужин.