Осетинские нартские сказания
Шрифт:
– Ой, ой!.. Забудь об этом. Сыновья ловят рыбу. И если вечером, вернувшись домой, они застанут тебя здесь, то съедят тебя и даже костей не оставят. Вот на - закуси, отдохни, а я придумаю, как мне защитить тебя от моих сыновей.
Быстро внесла она круглый столик - трехногий, едой уставленный. Досыта наелся Сослан, и когда кончил он есть, приподняла женщина огромное сито, что лежало вверх дном, и спрятала под ним Сослана. Несколько раз пытался Сослан поднять это сито, но даже пошевелить его не смог.
Вечером все три брата вернулись домой и спросили у матери:
– Мы сегодня прислали сюда
– Вам надо поесть чего-нибудь посытнее, - ответила им мать.
– Человечек никуда не денется, он здесь под ситом и пусть останется вам на завтрак.
Мать накормила своих сыновей ужином и уложила их спать. Когда ж они уснули, выпустила Сослана из-под сита, отнесла его к двери, показала ему дорогу и сказала:
– Беги изо всех сил. Только твои ноги могут спасти тебя, больше тебе не на что надеяться.
Когда проснулись утром великаны и мать сказала, что гость их сбежал, погнались они за ним. Как заяц бежит от них Сослан - что же ему еще делать? Видит Сослан, настигают его великаны. Собрал Сослан все свои силы и догнал одного путника. Поглядел на него Сослан и видит, перед ним тоже великан - одноглазый и однорукий уаиг.
– Ай, ай!
– сказал Сослан.
– Тебе поручаю себя и на земле и на том свете. Если только догонят они меня, пропал я.
– Если бы ты поручил себя даже богу, он не сделал бы для тебя больше, чем я, - сказал уаиг, бросил Сослана к себе в рот и спрятал его под языком.
Нагнали братья одноглазого и однорукого уаига и спрашивают его:
– Не пробегала ли здесь наша горная птичка?
– Не видел я никакой горной птички, - ответил им уаиг.
– Некогда мне попусту болтать с вами. Оставьте меня в покое.
– Поскорее отдай нашего маленького человечка, иначе плохо тебе будет, - стали приставать к нему братья.
– Шли бы вы своей дорогой. Ничего хорошего не дождетесь вы от меня, - опять сказал им уаиг.
Тут бросились на него братья.
– Теперь только на себя пеняйте, - сказал уаиг, схватил всех трех своей единственной рукой, бросил на землю и сел на них.
Выплюнул он Сослана из-под своего языка и сказал ему:
– На бедре у меня растет волос. Вырви его, и я свяжу им этих трех неуемных.
Схватил Сослан волос, тянет-тянет, а вырвать не может. Как веревку, три раза обернул Сослан этот волос вокруг своей поясницы, рванулся всей своей тяжестью и все-таки не смог вырвать.
– Ножом его отрежь, - сказал уаиг.
Достал Сослан свой меч и, держа одной рукой волос, ударил по нему мечом. И стало лезвие меча не острее тупой стороны ножа, а волос так и остался цел. Тогда однорукий уаиг наступил коленом на трех братьев, сам вырвал свой волос и крепко связал им братьев. Тут поняли братья, что они побеждены, и стали жалобно просить:
– Ничего мы от тебя не хотим, только освободи нас и отпусти домой.
Освободил их однорукий и отпустил домой. Сам же вместе с Сосланом отправился дальше. И спрашивает однорукий у Сослана:
– Где странствовал ты? Чего ищешь и почему один отправился в поход?
– Я нарт Сослан. Испытывала раз наша молодежь свою силу: бросали мы через широкую реку молодых быков.
– В нашей стране, Сослан, любой месячный младенец может перебросить через широкую реку самого большого быка, и все-таки мы не кичимся так своей силой, как ты. Вот послушай, что один раз произошло со мной.
Я младший из семи братьев. Отец наш в то время тоже еще был здоров, как олень. Однажды мы все вместе отправились в поход. Несколько дней скитались мы, но ничего нам не встретилось. И вот как-то, после обеда, тучки набежали на небо, пошел дождь, и стали мы искать, где бы нам укрыться от дождя. Увидели мы пещеру. Нас было восемь человек, и все мы свободно в ней разместились. Через некоторое время увидели мы, что мимо нашей пещеры гонит пастух свое стадо. Озорной козел подбежал к нашей пещере и стал о нее тереться. И так был велик этот козел, что пещера наша закачалась во все стороны, как колыбель, и тогда поняли мы, что приняли за пещеру лошадиный череп.
– Прочь, прочь!
– закричал пастух на козла. Но козел не послушался его и не пошел со стадом. Рассердился пастух и коршуном кинулся на него. Козел помчался прочь, а пастух сунул палку в глазницу лошадиного черепа, в котором мы сидели, размахнулся и бросил череп вдогонку козлу. Он бросил метко. Ударился череп о рога озорного козла и разбился. И все, кто был внутри - и кони и люди - посыпались в разные стороны. Да и что иное могло быть с нами? Увидел нас пастух, кинулся на нас. И убил отца моего и всех шестерых братьев. У меня успел он вырвать только руку и вернулся к своим козам. Когда всаживал он палку в глазницу черепа, задел он мой глаз, и глаз мой вытек. Видишь, какие дела происходят на земле!
С тех пор я никогда и ни с кем не стремлюсь померяться силой. И всем, кто любит меня и кого я люблю, говорю: никогда не ищите силы сильнее себя. Возвращайся домой, мое солнышко, и никогда не говори больше, что нет на свете человека сильнее тебя.
Так простились они, и пошел однорукий в свое селение, а нарт Сослан вернулся к себе домой.
Сослан и гумский человек
Пошел раз Сослан на охоту. Только одного зайца посчастливилось ему убить. Снял с него Сослан шкурку, тушку заячью разделил на части, приготовил из печени его шашлык на вертеле, а то, что осталось, завернул в шкурку и отложил в сторону. Когда шашлык поджарился, Сослан, раньше чем приступить к еде, сказал по обычаю: «Жив бог».
И как только сказал он это, все заячье мясо опять собралось под шкурку, и заяц ожил.
Всплеснул руками Сослан:
– Что за диво! Кто поверит мне, что подобное может случиться? Я убил зайца, снял с него шкурку, на части разрезал мясо, из печени его шашлык приготовил, и вдруг заяц ожил!
– Это совсем не диво, - сказал заяц, убегая.
– Диво ты увидишь за Гумским перевалом.
«Во что бы то ни стало должен видеть я диво, еще более дивное, чем то, что случилось с зайцем», подумал Сослан и вернулся домой.