Ошеломленный
Шрифт:
– Что я могу сделать, чтобы загладить свою вину?
Он пожимает плечами и опускает руку.
– Просто полежи рядом и поговори со мной, пока я не усну.
Я не могу не улыбнуться этому большому забавному идиоту. Я наклоняюсь и целую его в лоб, а потом уношу горошек обратно в холодильник. Выключив свет, я залезаю к нему в кровать.
Мы лежим лицом друг к другу.
– О чем ты хочешь поговорить?
Он тяжело вздыхает.
– Напомни мне, как выглядят твои сиськи. За эти долгие часы я уже успел забыть.
Я
– Если я покажу тебе свои сиськи, ты перестанешь ныть?
Он грустно пожимает плечами.
Я сажусь, задираю свою ночнушку и хорошенько трясу грудью, прежде чем опустить ее и забраться обратно под одеяло.
Он улыбается, как ребенок в рождественское утро.
– Это было очень заботливо с твоей стороны, Куки.
– Живу, чтобы служить, – отвечаю я.
Мак смотрит на мою ночнушку с котятами.
– Сколько у тебя таких ночнушек? Меня настораживает тот факт, что спустя столько ночей они ни разу не повторялись.
Я поднимаю глаза к потолку, мысленно пытаясь их посчитать.
– Штук десять, наверное? Не уверена. Но у этой есть мини-версия для кота.
– У вас с Геркулесом есть парные ночнушки? – спрашивает Мак, светясь от восторга. – Боже, я обязан это увидеть. Где спряталось это ужасное существо?
Я тяжело вздыхаю.
– Она на него не налезает. Для котов плюс-сайз одежду не делают.
– А стоило бы.
– Вот именно! – хмурюсь я. – Я сшила ему пару костюмчиков, но каждый раз, когда я одеваю в них Геркулеса, он просто обмякает. Это очень смешно. На самом деле, я даже завела для него аккаунт в соцсетях. Там куча видео, как он наряжается и падает.
– О боже, – смеется Мак и смотрит на меня. – Сколько у тебя подписчиков?
– Шестьдесят четыре тысячи! – хихикаю я. – Мой первый пост немножко завирусился. Я никому не говорю об этом аккаунте, и никто из моих знакомых не знает, как выглядит Геркулес, чтобы догадаться об этом.
– Это уморительно, – довольно ухмыляется Мак. – Тебе стоит заняться одеждой для толстых котов.
– Я бы с радостью, – улыбаюсь я, – у меня есть целый блокнот с эскизами маленьких очаровательных нарядов. Даже парочка костюмов для собак есть, потому что, ну, люди любят своих пухлых песиков. Правда, у меня больше нет времени на то, чтобы шить для себя.
– Тогда сделай это своей работой, – просто отвечает Мак.
– Что ты имеешь в виду?
– С твоим талантом к дизайну тебе нужно заниматься чем-то большим, чем просто подшивать творения Слоан и Лесли.
Я моментально грустнею.
– Они много со мной советуются по поводу своих дизайнов. Мой вклад гораздо значительнее, чем просто их подгонка.
Мак хмурится и протягивает руку, чтобы нежно коснуться моей щеки.
– Фрея, я не хотел тебя обидеть.
– Тогда почему ты это сказал? – спрашиваю я, отстраняясь.
Он берет меня за руку.
– Я просто
Его слова повторяют все, в чем я тысячу раз сама пыталась себя убедить. Даже когда мы делали групповые проекты в университете, я никогда не озвучивала свои идеи и просто подстраивалась под самого разговорчивого человека в нашей группе. Уверенность помогает добиться успеха. Молчание никуда не приводит.
– Я думала о том, чтобы предложить Слоан и Лесли добавить в бутик линию одежды для животных, – тихо говорю я, разглядывая большую ладонь Мака на моей маленькой руке в веснушках. – Наши клиенты обожают своих питомцев. Ты бы видел, как они носят их в своих сумочках.
– Вот видишь. – Мак ободряюще сжимает мою руку. – Ты полна идей, и я уверен, что у тебя хватит уверенности воплотить их в реальность. А еще, из собственных эгоистичных побуждений я хочу, чтобы ты больше никогда не приближалась к гениталиям другого мужчины с иголкой.
– Заткнись, верзила, – прищуриваюсь я. – Ты меня отвлекаешь своей очаровательностью.
– Ты считаешь меня очаровательным? – Мак радостно играет бровями. – Я думал, что понравлюсь тебе, только если обзаведусь сырной хижиной.
Я закатываю глаза.
– Ты знаешь, что ты очарователен.
Он продолжает держать меня за руку, переплетая наши пальцы.
– А ты знаешь, что ты милая?
Я делаю глубокий вдох, пытаясь поверить в эти слова. Они значат гораздо больше, чем физическая красота. Знание, что я милая, равноценно уверенности в себе, и последнее нужно мне сильнее, чем первое. Надеюсь, однажды я смогу научиться отвечать на этот вопрос без колебаний.
– Я знаю, что я милая, – наконец произношу вслух я, надеясь, что когда-нибудь буду на сто процентов в это верить.
Я качаю головой, готовая снова переключить внимание на моего пациента.
– А что насчет тебя? Чем займешься после футбола?
Мак поднимает брови.
– Если повезет, меня хватит еще на пару лет. Я не против стать одним из тех старичков, которые умирают прямо на поле от сердечного приступа.
У меня вырывается стон.
– Это ужасная мысль.
Мак пожимает плечами.
– Это так, шутки. На самом деле, моя работа мечты после окончания футбольной карьеры – сфера видеоигр, чтобы я мог совместить мое знание футбола со своими навыками программирования.
Я удивленно моргаю.
– Я, конечно, очень сильно извиняюсь, но мне сейчас не послышалось? Ты сказал «программирование»?
Мак закатывает глаза.
– Я отучился по специальности компьютерных наук, Куки. В этом теле есть не только мускулы, но и мозги.
Я сажусь и таращусь на него с открытым ртом.