Ошеломленный
Шрифт:
Он сморгнул слезы, и это было чертовски больно. Я сделал это. Я довел его до слез.
— Все в порядке. Я понимаю. Больше всего на свете я хотел бы иметь дело с тем, что мы были тайной. Я бы никогда, никогда не заставил тебя делать то, к чему ты не был готов. Нам нужно покончить с этим, пока это не причинило нам обоим боль еще больше, чем уже причинило.
Слеза вырвалась на свободу. Нет. Это не могло так закончиться. Он не мог оставить меня.
Мне
— Пожалуйста. Пожалуйста, не оставляй меня, - умолял я.
Из его глаз, полных боли и печали, потекло еще больше слез, но он не потрудился их вытереть.
— Я должен, Лиам. Мы не можем ... мы больше не можем этого делать.
Видя этот опустошенный взгляд на его лице... это был единственный способ, которым мне удалось выдавить из себя ответ, произнесенный шепотом.
— Ты прав. Хорошо. Все кончено.
Я сморгнул еще больше слез. Я потерял кого-то еще.
Лежа здесь в темноте, одинокий и страдающий, я мог признать правду, которую боялся произнести вслух. Боюсь даже подумать об этом. С тех пор, как ушел мой отец, моим самым глубоким страхом было то, что меня снова бросят. Вот почему я так крепко держался за то, что любил, вот почему мне было трудно смириться с тем фактом, что у моей мамы появился новый парень. Рационально, я знал, что это не имело смысла, но это не мешало ему причинять боль.
И на этот раз это произошло из-за меня. Это была на 100 процентов моя вина. Потому что моя голова была так испорчена.
Черт.
Я потер глаза, затем поднялся и встал с кровати. Прежде чем я смог отговорить себя от этого, я обнаружил, что закрываю за собой дверь своей спальни и делаю несколько шагов по коридору к комнате Ноя. Я обхватил пальцами ручку и нажал вниз.
Дверь была не заперта, и я вошел в затемненную комнату.
Ной поднял свой пристальный взгляд на меня, его лицо освещалось экраном ноутбука. Его глаза были красными и опухшими, и я ненавидел то, что я был тем, кто причинил ему эту боль.
— Могли бы мы ... может быть…посмотреть "Атаку Титанов"? В последний раз?
– Мой голос дрогнул на словах, и я проглотил комок в горле.
Он долго молча смотрел на меня, а потом, наконец, кивнул.
Я неуверенно выдохнул, подходя к краю его кровати. Когда я был на уровне, он подвинулся, освобождая место для меня рядом с ним. Он поднял руку в приглашении, и я лег, обняв его одной рукой, вдыхая его цитрусовый аромат. Его тело было теплым, его грудь поднималась и опускалась рядом со мной, когда я положил голову ему на плечо.
— Мне жаль, - прошептал я.
Он прижался губами к моей голове в легком, мимолетном прикосновении.
— Мне тоже, - последовал его мягкий ответ, пронизанный грустью.
Мои глаза снова
Мы лежали так долго, очень долго.
Небо начало светлеть, когда я моргнул, открыв глаза. На минуту я забыл, что произошло, а затем все вернулось ко мне.
Я не хотел засыпать здесь, и все же я был здесь, свернувшись калачиком с Ноем, держа его, его ноги переплелись с моими.
Наша последняя ночь вместе.
Боль накрыла меня, как волна.
Повернув голову, я обнаружил, что Ной наблюдает за мной своими широко раскрытыми янтарными глазами, все еще полными страдания. Осторожно высвободившись из моих объятий, он произнес одно слово дрожащими губами.
— Лиам.
Это так чертовски больно.
— Я знаю.
Я заставил себя вылезти из его кровати.
Когда я в последний раз вышел из его спальни, он не пытался меня остановить.
ГЛАВА 33
— Как насчёт, чтобы сбегать к Катти Сарк и обратно? Я знаю, что это длиннее, чем наш обычный маршрут, но сегодня хороший день, и мы можем расслабиться.
– Эллиот присел на корточки, поправляя шнурки на своих кроссовках, пока я делал несколько разминочных упражнений.
— Да, хорошо.
– Я улыбнулся ему так широко, как только мог. Последние две недели с тех пор, как мы с Лиамом взаимно согласились прекратить это, прошли в тумане оцепенения. Я продолжал говорить себе, что глупо так переживать из-за всего, что произошло, когда мы никогда не были вместе по-настоящему, но этот гребаный идиот, он же я, пошел и влюбился в него.
Это также не ускользнуло от внимания наших соседей по дому. Казалось, они ходили на цыпочках вокруг нас обоих. Я проводил гораздо больше времени в своей комнате, или в библиотеке, или тусовался с друзьями с моего курса или бегового клуба.
Конечно, Эллиот видел меня насквозь. Но, будучи хорошим другом, которым он был, он ничего не сказал, просто слегка сжал мое плечо, когда выпрямился.
Мы отправились в путь в медленном и устойчивом темпе, наши ноги легко несли нас по тихим улицам. Воскресное утро было моим любимым временем для бега. Лондон просыпался поздно, отдыхая в выходные, и рано утром город был в моем распоряжении. Я не думал, что когда—нибудь привыкну к этому - проходить мимо стольких знаковых достопримечательностей без толпящихся вокруг них туристов, но Эллиот и глазом не моргнул. Иногда мне казалось, что ему было бы полезно притормозить и оценить то, что у нас было. Я знал, что он поступил в LSU только из-за Андера, но здесь было так много ценного.