Ошейник для валькирий

Давление

Вот эта новость Райнхарда удивила почему-то сильнее остальных.

— Серьезно? И родинку тоже?

— Э, да и родинку тоже. Куда же без нее.

— Так, подожди. Дело принимает серьезные обороты. — Я мысленно вздохнул. Только почему серьезные обороты у нас появились только сейчас? Вильям, тем временем, взял с подноса чайник с приготовленным Викторией напитком и полностью всосал содержимое прямо через носик. А на мой вопросительный взгляд, ответил. — Надо показать, что мы его пили. Иначе, Викуся обидеться…Старалась же.

После выше упомянутого, он открыл

ящик стола и достал оттуда две пивных кружки, а вместе с ними литровый бутыль квадратной формы с черной этикеткой.

— Это же… Это же Джек Дэниелс! — Я точно был в этом уверен, а потом схватил бутылку и развернув к себе этикеткой прочитал название написанное белыми витыми буквами и гласившими, что сей напиток называется "Agusha".
– Агуша? Серьезно?

— А что ты хотел? Не Макаллан какой-нибудь, конечно… Еще когда солдатом был.. — Он заглянул внутрь своей кружки, потом понюхал, а затем выплеснул остатки содержимого под стол. Надеюсь, что в ведро… Хотя после этого жеста, в голове почему-то представилась картинка, где он тоже самое делает у костра в лесу. — Так вот, жалование было небольшое, но иногда себя радовал.

— …Но почему… Агуша? Кому это в голову, вообще, пришло?

— Почему-почему… А ты бутылку в себя полностью влей, будешь потом выглядеть так и звуки такие же издавать. — Райнхард усмехнулся и разлил темную жидкость по стаканам.

После этого диалог пошел значительно живее и эмоциональней. Уже через полчаса мы не просто обсуждали необходимость переезда жителей, а буквально орали друг на друга. Причем Райнхард постоянно стучал по столу своим гигантским кулачищем и кричал, что-то вроде "Х*й тебе, а не город"

Еще через полчаса, эмоции стихли и на смену громким крикам пришли задушевные разговоры.

— Так говоришь Мурато тебя по спине отходила?

— А-ага… А еще Дюрандаль… И Рита… эта…

— Розвайс что ли?

— А-ага…

— Брешешь… Если бы они втроем на тебя накинулись… Ик — Вильям очень громко икнул, хлопнул себя кулаком в грудь и снова облокотился на стол. — От тебя бы мокрого места не осталось. Или они тебя с двойкой отпустили?

— В смысле с двойкой?

— Ну, по два удара сделали.

— Не… Только Химеко два сделала. Дюран ч-четыре, а Рита… Не помню. Много… Я выключился, а когда включился, она еще добавила. Думал сдохну прямо там… А что с двойкой-то этой?

— Да это, что-то вроде… — Он неопределенно помахал ладонью в воздухе.. — В общем, если ни одного удара, то это, вообще, мрак. Значит валькирии абсолютно все равно, кто ты, что ты сделал и что теперь сделают с тобой. Можно сказать, что это крайняя степень презрения.

— Как-то странно, а если она не хочет бить или человек не виновен?

— В смысле не хочет!? Это же валькирии! Джек, это сраные валькирии, те самые, которые скачут по полю боя и разносят в пух и прах все, что движется, а что не движется, то двигают сами и разносят. Я когда служил… — Вильям сделал очередной глоток — … Прижали нас твари на одной из застав. Думал прямо там коней двину. Так прилетела такая малышка с огромным дрыном и в миг все решила. А дрын знаешь

какой был?! Больше нее в два раза! — Прозвучал очередной хлопок по столу. — А то, что человек не виновен, так она у тебя на спине за это и расписалась. И перед остальными, кто тебя судил и перед собой и перед тобой. Так, что ты на Муру не гони. А остальные раз всыпали, значит было за что. А за что, кстати, получил-то?

— Да, так… Было дело. — Не рассказывать ему про веселую инъекцию от Фелиции.

— Ага, не говоришь, значит стыдно тебе. Виноват значит. Но раз живой, могу сказать, что любят тебя вальки твои. У них рука тяжелая…. Тяжелей моей. И характер такой же. Не каждый подымет. Алексу…Ик… Кстати, тоже его девки выписали. Всю спину разукрасили, но там тоже ситуация была. Выбор был, спасти один отряд, а второй бросить. Так он оба попытался спасти…

— И как?

— Спас… Чуть меньше половины от каждого отряда и меньше, чем если бы он выбрал какой-то один. Мучился тогда о-ой… Если бы его под кнут не положили, так и ходил бы не живой не мертвый, сам себя простить не мог. А так ему по два раздали, да отпустили. И девушки простили и сам себя простил. Легче, говорит стало. Тело капсула подлатает, а вот сердце туда не положишь.

— Вил, по поводу эвакуации. — Решил я вернуть разговор в деловое русло.

— Эх…заладил. Эвакуация, эвакуация. Скажи, что нам мешает укрыться в убежище?

— Я не знаю. Мне известно, что если мы не подготовимся, то конец неизбежен. А поможет ли убежище или нет, этого я не знаю. Однако, чтомогу сказать точно, так это то, что местом битвы будет именно Арксити. И тут уж тебе решать, уводить людей под землю или за стены, но оставлять все как есть, определенно нельзя.

— Да… Наверное ты прав. — Райнхард подпер голову и закрыл глаза. — А еще тебе нужна армия…

— Все верно.

— У Коколии не спрашивал? Что эта выдра тебе сказала?

— У кого? — Мне кажется, я даже ни разу не слышал этого имени.

Глаза Райнхарда округлились — У кого!? Кх…ХА-ХА-ХА-ХА — Его рокочущий смех снова заполнил комнату. — "У кого". Да-а-а, Джек. Вот, сразу видно, что ты вывалился откуда-то не от сюда. "У кого"… Ну насмешил.

— Да, что не так-то!?

— У Терезы спроси. Она ведь на корабле?

— На корабле.

— Вот и спроси у нее. Кто такая Коколия. Армию он ищет. ха-ха… Войска он собирает…кх-х… Кто такая Коколия? ХА-ХА-ХА… — Он снова стал бить бедный стол, который не знаю каким образом, но все еще сдерживал его нападки. — Ладно, Джек. Я тебя услышал. Я тебя понял. Но мне надо подумать.

— Я надеюсь, ответ будет в ближайшее время.

— Думаю, да. А ты пока узнай, кто такая Коколия. И уж постарайся с ней подружиться. — На этих словах, я понял, что наша беседа подошла к концу. Райнхард, стал глазами искать телефон, который в скорее нашелся лежащим у стены. — А вон ты где… В общем, свяжешься со своими сам. Я, конечно, могу позвать Викторию, но… Люди уже жалуются. Говорят у них дети каждый раз плакать начинают.

— Понимаю. В любом случае, приятно было познакомиться, господин Райн.