Ошибаться полезно. Почему несовершенство мозга является нашим преимуществом
Шрифт:
Учеба не пользуется популярностью. Для ее описания используются слова, имеющие не самый положительный оттенок: зубрежка, долбежка, штудирование, а тех, кто успешно справляется с ней, называют «ботаниками» и утверждают, что до них все доходит через зад, которым они просиживают штаны. Многие ассоциируют время учебы в школе или на курсах повышения квалификации с тяжелым трудом, разочарованиями, борьбой за хорошие оценки и нервозностью перед экзаменами. Жизнь в их понимании делится на учебу, где надо напрягать голову, и на досуг, когда можно делать то, что доставляет радость. Учеба дается с трудом, утомляет и не приносит радости, а в свободное время можно развлечься, отдохнуть и получить удовольствие. Складывается впечатление, что надо создавать какую-то особо благоприятную
К сожалению, от учебы никуда не деться. Нам все время приходится учиться чему-то новому, и конца этому не видно. «Учеба похожа на греблю против течения. Стоит только прекратить грести, тебя сносит назад» – это изречение я вычитал в своем поэтическом альбоме, а вписал его туда мой одноклассник, которому на ту пору было семь лет и который уже двадцать лет назад знал, что учеба не закончится никогда. Сегодня надо настраиваться на то, что знания придется приобретать всю жизнь. Учиться надо всегда и везде: в школе, университете, на производстве. К счастью, у нас есть мозг, который готов нам в этом помочь.
А может, не готов? Ведь зачастую бывает очень нелегко усвоить какую-то информацию. В ходе обучения мозг проявляет три свои слабые стороны. Во-первых, он не любит учиться под давлением. Если вам приходилось готовиться к важному экзамену, то вы знаете, как это непросто. Во-вторых, мы с большим трудом запоминаем даты, факты и другие подобные сведения. Они очень быстро перестают интересовать мозг. Неужели вы до сих пор помните имена первых трех рейхсканцлеров Веймарской Республики, формулу квадрата разности и разницу между определительными и обстоятельственными придаточными предложениями? Вы наверняка все это когда-то учили, а потом забыли. И тут мы подходим к третьей слабой стороне мозга: если вы чему-то научились, то можете и разучиться. Учеба – это не улица с односторонним движением.
Хотя на первый взгляд учеба кажется очень трудным процессом, что находит свое отражение и в нашей речи, мозг является настоящим гроссмейстером в этой дисциплине. Учеба – это наша эволюционная ниша. В ней мы особенно сильны, и это дает нам преимущества перед другими существами. Птицы умеют летать, рыбы умеют плавать, а люди умеют учиться. Правда, происходит это не совсем так, как мы порой себе представляем. Ведь ни у кого не вызывает сомнений, что в этом деле нам свойственны определенные слабости (неглубокое усвоение знаний в стрессовых условиях, плохое запоминание фактических данных…), но, если задуматься, становится понятно, что эту цену нам приходится платить за то, что мы умеем учиться лучше всех в мире. Мы же не просто учимся; мы постигаем мир. В этом заключается великая сила человеческого разума, которая перевешивает его отдельные слабые стороны. Признавая их, мы сможем понять, как лучше всего усваивать новые знания и почему мы по-прежнему превосходим в этом любые компьютеры.
Прежде чем обсуждать слабые (и сильные) стороны учебного процесса, давайте заглянем за кулисы обучающегося мозга. Что в нем происходит, когда мы узнаем что-то новое? Или копнем еще глубже: что должна представлять собой информация или мысль, которую мозг сочтет достойной усвоения?
В компьютере все относительно просто: если я хочу что-то сохранить, мне нужно только иметь данные, пригодные для сохранения. Эти данные представляют собой последовательность знаков, подвергшихся электронной обработке. Компьютер помещает их в определенное место, откуда потом может их извлечь. Информация в компьютере представляет собой комбинацию смысловых знаков и адрес места, где они хранятся. Это напоминает библиотеку. Там тоже есть книги, написанные знаками (буквами), которые вы ставите на полку, чтобы потом их было легче найти. Когда вам требуется какая-то информация, нужно знать место, где стоит книга, и уметь читать буквы.
Мозг работает по-другому. Там нет ни данных, выраженных в знаках, ни определенного места, где хранится информация. Если я попрошу вас подумать о своей бабушке, то в этот момент в мозге не срабатывает какая-то конкретная нервная клетка, ответственная за бабушку (как некоторое время полагали исследователи), а возбуждается целая сеть нервных клеток, приходя в определенное состояние. Информация
Нервные клетки взаимодействуют примерно так же, как и оркестранты. В результате этого взаимодействия оркестр создает музыку, а в нервных клетках за счет синхронизации их действий рождается некое информационное содержание – мысль. Она не хранится в каком-то определенном месте нейронной сети мозга, а закодирована в характере взаимодействия нейронов. Для этого нервные клетки соединяются друг с другом посредством общих мест контакта (синапсов). Через них нейроны узнают, чем занимаются их соседи. В оркестре каждый из музыкантов тоже слышит, что играют другие. Только так можно обеспечить их взаимодействие. Нервные клетки мозга соединены с тысячами себе подобных, поэтому могут создавать куда более сложные связи, чем музыканты в оркестре. Именно в этих состояниях активности и кроется информационное содержание. В оркестре в этой роли выступает музыка, а в мозге – мысль.
Такой способ обработки информации дает нам кардинальное преимущество: один и тот же оркестр может играть разные произведения за счет того, что музыканты по-новому синхронизируют свои действия. Аналогичным образом одна и та же нейронная сеть может производить совершенно разные мысли в зависимости от способа активации. Кроме того, информация (будь то оркестровая мелодия или мысленный образ) может скрываться не только в конкретном состоянии активности, но и в изменении этого состояния. Например, на наше настроение при слушании музыки может влиять изменение ее громкости. Точно так же содержание информации может зависеть не только от того, в каком состоянии находятся нейроны, но и от того, как это состояние меняется.
Из одного только этого можно понять, что число возможных вариантов состояний активности невообразимо велико. Поэтому вопрос о том, какое количество мыслей мы способны обдумать, имеет столько же смысла, сколько и вопрос о количестве мелодий, которое может сыграть оркестр.
Очевидным становится и другое: в компьютере информация хранится в каком-то определенном месте. Когда он выключен, информация в нем все равно присутствует (в форме электрических зарядов), и когда я вновь включу компьютер, ее можно будет извлечь. Но если «выключить» мозг, то игре наступает конец. Ведь информация в нем хранится не в какой-то физической форме, а лишь в виде постоянно меняющихся состояний нейронов. Пока мозг жив, он беспрерывно порождает мысли, выводя новую информацию из уже имеющейся. Любое текущее состояние мозга является как бы стартовым сигналом для очередной мысли. Мысль не может возникнуть из ничего.
Каким бы удачным ни было сравнение мозга с оркестром, я не могу не упомянуть об одном колоссальном отличии: в мозге нет дирижера. Никто не стоит перед нейронами и не объясняет им, каким образом надо активировать своих соседей. И все же они справляются с этой задачей и очень точно подстраиваются друг под друга, создавая новые варианты соединений.
Отсюда вытекает очень важное следствие для процесса обучения. Если в оркестре дирижер задает такт и настраивает музыкантов на общий ритм, то нервным клеткам приходится искать другие способы. Ведь воспроизведение информации, как и оркестровой мелодии, зависит от способности нейронов действовать совместно.