Ошибка Алексея Алексеева
Шрифт:
— Максим Федорович, — сказал Леднев, — а ведь создается впечатление, что вы давно ждали именно такого поворота событий…
— Да, ждал, — быстро отозвался Топанов. — И был уверен в том, что рано или поздно это обращение к основам науки на новом уровне произойдет. Это даст новый толчок развитию всех наук о природе, всему естествознанию.
— Но почему вы ждали? — спросил Григорьев. — У каждого из нас было предчувствие, были сомнения, поиски, а вы прямо нас уверяете, что ждали именно вот
— А это пусть вас не удивляет. Пора уже хорошо понять, что философия обладает чем-то таким, что превосходит специалистов, даже в их собственной области.
ПОСЛЕДНЕЕ ПИСЬМО
Из Сибири пришло письмо. Нина Алексеева уже все знала. В письмо был вложен листок: последние строчки, которые она получила от Алексея. Одно место заинтересовало нас. Вот оно:
«Я уже давно пишу тебе большое письмо-дневник, по нескольку страниц каждый день. Пошлю его, когда наш удивительный эксперимент подойдет к концу. Мне и самому нужно освоиться с тем, что мы сделали, слишком все неожиданно и необычно…»
Значит, где-то лежат листки, и в них разгадка? В бумагах Алексеева письма мы не нашли. Скорее всего, оно погибло при катастрофе. А вдруг на почте знают о нем? Может быть, регистрировалось его отправление?
Как во всех южных городах, летом почта становилась одним из самых оживленных и загруженных работой учреждений города. В кабине междугородного телефона какой-то мальчик радостно кричал: «Баба Лиза! Баба Лиза, это же я, Петя!» Позвякивал и жужжал телеграфный аппарат. Шумная смеющаяся очередь отдыхающих ждала писем «до востребования».
Заведующая почтой нетерпеливо выслушала нас и сказала:
— Письмо из Института звезд никак не могло задержаться, вот еще! От них мы все получали по пневматической трубе и тотчас отправляли.
— В Институте звезд была пневматическая почта? — удивился я.
— Да, совсем недавно проводили туда какую-то канаву, этим воспользовались и уложили трубы для пневматической почты. Письмо Алексеева? Он получал большое число разных журналов и писем, мы сразу же закладывали все в цилиндры и отправляли ему, и никогда никаких жалоб не было.
— Пневматическая почта… — повторил Топанов.
Мы немедленно отправились в Институт звезд и вызвали аварийников.
— Пожалуй, есть надежда найти это письмо, — сказал начальник аварийной команды, — разумеется, если оно было написано и послано. После аварии пневматическая почта была отключена и не работает. Пройдемте в склад найденных при раскопках вещей…
Мы пошли за ним в подвал, где на полках были разложены самые разнообразные предметы. Среди них был пустой помятый бронзовый стакан.
— План разрушенного корпуса у вас под руками? — спросил
— Мы с ним не расстаемся, вот он…
— Пневматическая линия наведена голубой тушью, — подсказал один из аварийщиков, — да зачем план! Я сам проходил туннель с трубами, мы их разрезали и заглушили концы.
— Где, в каком месте?
— Да пожалуй, что как раз здесь, — аварийник взял карандаш, немного подумал и указал на какую-то отметку возле фундамента.
Мы вышли во двор института, подошли к полузасыпанной щебенкой глубокой траншее.
— Вот она, — сказал Топанов, показывая на желтевшую внизу трубу.
Один из рабочих бросился бегом к грузовой автомашине, что-то стал объяснять шоферу. Потом машина, подцепив большой компрессор на колесах, подтянула его к траншее.
— Что вы хотите делать? — спросил Топанов.
— Продуть, — коротко ответил начальник аварийной команды. — Сейчас шланг подведем и продуем. Что в трубе застряло — все наше будет.
— Быстро на почту, — обратился ко мне Топанов, — я сейчас же приеду, следом за вами.
— Линия ожила, — сказала заведующая почтовым отделением, когда я появился на пороге, — да все мука какая-то идет.
Действительно, в черный лоток для приема цилиндров пневматической почты непрерывно сыпалась тонкая пыль, потом в приемной камере раздался торопливый стук, будто что-то живое искало выхода.
— Там цилиндр, — сказала заведующая, — сейчас он повернется как надо и…
Она не договорила. На черный лоток вместе с грудой штукатурки и битых кирпичей выпал блестящий цилиндр.
Я схватил его и, сняв стальное кольцо, вынул пакет. Это было письмо Алексеева.
А сквозь открытую заслонку все шла и шла белая пыль…
Большой пакет был у меня в руках. Кто знает, может быть, именно в нем содержится разгадка всех удивительных событий… Заведующая почтовым отделением строго взглянула на нас, поднесла пакет к глазам и спокойно сказала:
— Пакет не вам, пакет адресован гражданке Алексеевой Н.П., в город Мундар, Якутской ССР.
— Но позвольте! — не выдержал я. — Видите ли, произошла авария, нам необходимо…
— Письмо не вам, — строго повторила заведующая. — Вскрывать его не позволю…
— Вы совершенно правы, — вдруг вмешался Топанов и вынул записную книжку. — Давайте адрес.
— Запишите, адрес сложный…
— И все-таки, — сказал Топанов, — как быть с письмом?
— Письмо я отправлю адресату, — отрезала заведующая.
— Прошу вас отправить авиапочтой, — попросил Топанов.
Вечером он вылетел в Якутск. Вернулся очень быстро и, застав нас всех возле новых фотографий «спутника Алексеева», бережно вынул из портфеля распечатанное письмо Алексеева.