Ошибка Бога Времени
Шрифт:
– И…? – спрашивает Юлия, недоверчиво рассматривая Ирку – словно видела впервые.
– И пришел. В два ноль-ноль. Никакой романтики, никаких игр, никаких подходов. Прост, как правда. Знаешь, удивительно, но мне с ним было хорошо. Не надо было притворяться, что ты порядочная, что ты в первый раз мужу изменяешь, не устояла, мол, перед бравым полковником. Как будто всю жизнь знакомы были, а не встретились всего во второй раз в жизни. Знаешь, Юль, – ее голос дрогнул, – это был мой мужчина!
– Любовь с первого взгляда?
– Про любовь не скажу, не знаю. Да и какая любовь в нашем возрасте? Просто почувствовала – это мое, родное. Уважение, а не любовь. У
– Женька был моим мужчиной, – говорит тихо Юлия.
– Нет! – отвечает твердо Ирка. – Женька – это детская любовь. Женька был твоим мальчиком. Он выбрал тебя, а не ты его. Ты думаешь, у него никого, кроме тебя, не было?
– Думаю, что не было.
Ирка хмыкнула, посмотрела на Юлию долгим взглядом, но промолчала.
– Это совсем по-другому в нашем возрасте, – сказала через минуту. – Это – настоящее. Ты говоришь себе: я хочу его, и идешь на все, чтобы его заполучить. Наверное, потому, что знаешь – это последнее.
– Ты в институте говорила: деньги, положение, связи, – напомнила Юлия.
– Одно другому не мешает, просто с возрастом акценты смещаются. Хочется и для души. И уже до конца – сколько нам там ни причитается!
– А что с мужиком из бассейна?
– А! Да ничего. Смотрю я на него и вижу как облупленного. Зануда, который тиранит жену за плохо выглаженную рубашку или пятно на тарелке. Чавкает. Заглядывается в каждое зеркало и в каждую витрину. Знаешь, социологи подсчитали, что мужики рассматривают себя в зеркале в два раза чаще, чем женщины. Декоративный пол! Щерит зубы и выковыривает ногтем застрявшее мясо. Страдает запорами и, в результате, геморроем. Храпит. Свиристит носом на вздохе и ревет как реактивный двигатель на выдохе. А жена, которая его не понимает, потому что он очень сложный, лежит рядом, не спит и представляет себе, как засовывает ему в рот плюшевую крысу на батарейках, забытую внуком Митенькой, и нажимает кнопку. И ни за что на свете они не разведутся. Ну, разве что его молоденькая хищница уведет, прельстившись деньгами, положением, связями. И на другой день рога наставит, потому что носить рога – естественное состояние этих козлов. А он будет сопли пускать, да еще к родной бывшей жене побежит жаловаться, что его опять не понимают.
Они смеются.
– Ирка, ты злая! – говорит Юлия.
– Станешь злой, – отвечает Ирка. – Я не злая, я опытная. Знаешь, как мне Марик надоел? Во как! – она проводит ребром ладони по шее.
– Разведись!
– И что дальше? Запасного аэродрома у меня нет. Сразу все прекратится – друзья, приемы, гости. Да и деньги тоже. Друзья уйдут с ним, а меня и приглашать перестанут, чтобы его не травмировать. А он нарасхват! И дня не пройдет – какая-нибудь стерва приберет его к рукам! А замужние приятельницы будут наперебой сватать за него одинокую племянницу или кузину. А я Новый год буду встречать в гордом одиночестве… Вот ты, Юлька, скажи, сколько у вас в доме людей крутилось, когда Женька был, друзей ваших? Часто они зовут тебя к себе? Только не говори, ради бога, что тебе и не надо. Я ведь не об этом! С днем рождения поздравляют? А сколько их тусовалось в «Английском клубе» каждый год десятого сентября? Я понимаю, тебе никого не хочется видеть, ты вон и телефон отключила. А если б не отключила, уверяю тебя, позвонил бы один Марик. Ну, может, еще Лешка Добродеев. И все! Ни одной собаке ты больше не нужна. Вот тебе и равенство!
– Так это ты о равенстве? – засмеялась Юлия.
– Это я о бабской доле. С кем угодно, лишь бы не одной. А если повезет и встретится тот самый, единственный, и сердце екнет, и
Ирка ставит бокал с вином на пол, распрямляется как пружина и подпрыгивает на мягком диване. Визжит, переворачивается на живот, хватает подушку и швыряет в Юлию. Юлия, хохоча, уворачивается.
– Ирка! – кричит она неожиданно. – Я вышла замуж!
Ирка в изумлении смотрит на Юлию, прижимая к груди круглую кожаную подушку цвета сливочной помадки, которую собиралась швырнуть вслед первой.
– Мы с Алексом поженились, – говорит Юлия, сияя глазами. – Вчера. И завтра улетаем в Мексику!
Глава 14
Ночные приключения, а также раздумья на тему «кому выгодно»
– …Какая, к черту, идейка? – простонал Зажорик, с трудом удерживаясь на ногах. – Который час? – он поднес к глазам руку с часами. – Три? Утра? Ты, Монах, совсем охренел от своих грибов!
– Руль можешь держать? – спросил Монах, когда они уселись в «Бьюик». – А то давай я! – он снова залился радостным смехом; движения его были слегка некоординированны. Он даже шутливо ткнул пальцем Зажорику под ребра.
– Не дам! – ответил Зажорик, уворачиваясь. – Куда?
– В «Торг»! Дорогу знаешь?
– В «Торг»? – изумился Зажорик. – Там же закрыто!
– Ага, закрыто. А мы откроем! Вперед, Жорик!
– Зачем?
– Хочу кое-что проверить. Одну свою идейку. Подождешь за углом, мотор не глуши, а то… мало ли!
– Ствол есть? – попытался сострить Жорик, нервно хихикнув.
– Ствол? – Монах повертел под носом Зажорика громадным кулаком. – Нам ствол без надобности. Мы, чуть что не так, – сразу в торец!
– В торец… – пробурчал Зажорик. – Ты хоть раз в жизни дрался, шишкобой? И что ты там забыл, интересно?
– Говорю же! Хочу проверить одну мыслишку!
– Какую еще мыслишку?
– Известно ли тебе, мой друг Жорик, что практически всякому химическому препарату соответствует растительный препарат? – Монах помотал пальцем перед носом Зажорика.
– Чего? – не понял Зажорик. – Какому препарату?
– Лекарству. Чтоб хворь лечить. Можно гробить пациента химией, а можно лечить травой. Только надо иметь терпение и знать дозу. Доза – самое главное! Ну и траву, конечно, надо знать. А с другой стороны, любое лекарство – яд, поэтому самое лучшее – обойтись компрессом, принять на грудь и надеяться – может, само рассосется.
– Чего?! Что ты мелешь? Какой, к черту, компресс? – Зажорик даже притормозил от обуревавших его чувств. – Ты чего, Монах?
– Образно выражаясь, Жорик. Аллегорический компресс. Но сейчас не об этом. Известно ли тебе, что в природе полно растительных препаратов, алкалоидов, имеющих прямой кардиотоксический эффект?! И если напоить клиента нужным зельем в известной пропорции… грибом, корнями, ягодами, – то с концами? Причем, что характерно, практически никаких следов в организме не остается. И что… эээ… опять-таки характерно, произрастают они вокруг нас в большом количестве! Прямо под ногами! Понял?
– Не понял! Это ты о чем?
– О том, что сердечный приступ можно вызвать… если очень захотеть.
– А при чем тут «Торг»?
– Проверить надо одну мыслишку, я же сказал! Ты… это, не виляй по дороге, держись середины! Главное – спокуха! В нашем деле главное не суетиться, Жорик. Сохранять спокойствие.
– Тайны мадридского двора, – буркнул Зажорик, выворачивая руль. – Сам держись!
Он запарковал машину наискосок от «Торга», за газетным киоском, и Монах, кряхтя, полез наружу, бросив: