Ошибка кота Люцифакса
Шрифт:
Если не обращать внимания на рога, крылья и хвост, то можно было решить, что они двоюродные братья. Или родные, если немножко прищуриться.
Кудрявая голова, вздернутый нос, вялое тело с излишним жирком.
Странно, что он темптан, как Азиэль и Сатина. Большинство темптанов были красавцами и поэтому могли соблазнять людей. При своей поросячьей физиономии и дурном запахе изо рта Флукс не смог бы даже корову соблазнить дать молоко.
— Я спросил, не видел ли ты Азиэля? — спросил Флукс. — Я его ищу.
Сначала
— Подожди, вообще-то видел. Он шел с какой-то девчонкой.
— Девчонкой?
«Девчонкой? — Филипп напрягся. — Какой?»
— Кто она? — спросил Флукс.
— Я не видел. Какая-то черноволосая телка. Но что это был Азиэль, точно.
« Черноволосая, — повторил голос, который как маленький острый нож возник в голове Филиппа. Он решил не обращать на него внимания. И все равно голос продолжал зудеть: — Сатина черноволосая».
И Сатины нет дома.
«Ну и что? Она может быть в тысяче других мест. У многих девочек черные волосы».
— Послушай, — Балдриан помедлил. Как будто не был уверен, что надо говорить то, что он собирался сказать. — Может, мне показалось, или же на самом деле Азиэль очень изменился?
— Что ты имеешь в виду?
— Я знаю, что ты его лучший друг и все такое. Но тебе не кажется, что — как бы это сказать — он стал странным, что ли? Что он ведет себя как-то иначе? Примерно так, как он вел себя, когда дружил с Сатиной. Тогда у него бесспорно крыша ехала.
— Осторожней на поворотах, Балдриан, — сказал Флукс, но это не было угрозой, а дружеским советом. — С Азиэлем надо дружить. Он что-то затевает. Что большое. Я не знаю что, но он говорит, что это что-то большое и что после этого Фестиваль Пакостей прекратит свое существование.
— Что? — широко раскрыл глаза Балдриан. — Почему?
— Потому что все остальные пакости потеряют смысл рядом с этим. По крайней мере, он так говорит.
— Что он задумал? Похитить Бога или еще что-то такое?
Сказав это, Балдриан засмеялся, но Флукс его не поддержал, и смех затих.
— Я не знаю, — ответил толстяк. — Азиэля никто не может понять.
Теперь он тоже говорил задумчиво, и в этот миг Филиппу пришло в голову, что Флукс не согласился со словами Балдриана о странностях Азиэля.
«Он боится Азиэля, — подумал Филипп, — может быть, он сам этого не понимает, но в глубине души он боится Азиэля».
— Мне пора, — сказал Флукс и пошел по дорожке. — Если увидишь Азиэля, скажи, что я его ищу.
Балдриан пообещал и направился в другую сторону.
Только убедившись, что дьяволята ушли, Филипп покинул свое убежище.
Замысел Филиппа еще раз сходить к Сатине в эту же ночь рухнул, едва он вошел в свою комнату.
По дороге он забежал на кухню Замка, и Равина выдала ему порцию жаркого
Ответы Филиппа были краткими и уклончивыми, у него пропало настроение болтать. Мысли все время крутились вокруг того, что Флукс рассказал Балдриану. Вокруг грандиозного плана Азиэля. Как бы узнать, что тот задумал?
А может быть, он уже сделалчто-то? Азиэль ведь не знал, что Филиппа спасли от переноски камней. Может быть, на это он и намекал? В таком случае, попытка, к счастью, сорвалась.
У себя в комнате Филипп нашел сюрприз от Люцифера. Книга размером с хороший кирпич лежала на его письменном столе вместе с листком бумаги:
Твое домашнее задание, мой юный ученик. Прочитай первые 300 страниц. Приятно провести время!
Книга называлась «Преступление и наказание. Связь между жизнью и последующей не-жизнью».
Филипп испытал шок, когда раскрыл первую страницу. Книга не только была в три раза больше, чем те, которые он получал раньше, в ней еще и буквы были в три раза меньше. На то, чтобы прочитать первые 500 страниц, у него уйдет вся ночь.
— Люцифер, это и есть мое наказание? — пробурчал он. Филипп снял плащ и швырнул его на кровать. — За то, что я не ответил согласием на твое предложение? Ну ладно, рыдать было бесполезно. Он находился в Преисподней, поэтому совершенно логично, что уроков задавали чертовски много.
Филипп чиркнул спичкой и зажег стеариновые свечи. Потом сел к столу и начал читать.
Он прочитал примерно половину, когда в дверь постучали. Филипп поднял взгляд, и некоторое время у него перед глазами все еще прыгали малюсенькие буковки.
Голова кружилась. Хотелось бы знать, сколько часов подряд он просидел над книгой. Ему показалось, что речь шла даже не о часах, а о ночах.
— Войдите.
Дверь распахнулась, вошел Люцифакс. Кот отбрасывал очень слабую тень, и Филипп понял, что большинство стеариновых свечей уже выгорело. Он слишком тщательно выполнял домашнее задание и не заметил этого.
— Так ты трудишься, — сказал кот. — Старик Люцифер будет рад услышать об этом.
— Пожалуй, только это и порадует его.
Филипп открыл ящик письменного стола и вынул новую порцию стеариновых свечей. Вскоре комната была опять хорошо освещена.
— Я не очень хороший ученик. Но он, наверное, уже сказал тебе об этом.
— Да, пару слов высказал. Большей частью проклятий. Из-за тебя у него волосы седеют.
— Знаю-знаю. Я не очень гожусь для того, чтобы быть злым.