Ошибка кота Люцифакса
Шрифт:
— Да, так говорят, — заявил Драная Борода. — Но ты, конечно, ничего об этом не знаешь?
— Не-ет, — ответил Филипп и перевел разговор на другую тему, спросив, кто проходит через ворота в Ад этой ночью.
— Никто, — ответил демон. — Этой ночью впускать никого не будут. Пусть ждут у входа. Наверное, они не против такого поворота событий. Люди редко стремятся сюда. Эта единственная ночь, когда у грешников выходной. Даже кнуту нужен отдых. Зато, когда обед кончится,
Драная Борода продолжал разглагольствовать, но его слова проскальзывали мимо ушей Филиппа.
В зал вошла Сатина. Она стояла рядом с матерью и явно кого-то искала, оглядывая зал. На ней было длинное черное платье, а волосы на голове были уложены в красивую прическу. Девушка была хороша, как летняя ночь.
Отца Сатины нигде не было видно, и Филиппа это обрадовало. Он еще помнил, как рассердился на него Чернорог за то, что он обидел его дочь.
Сатина заметила Филиппа и помахала ему рукой. Он помахал в ответ.
Драная Борода тоже заметил Сатину, криво усмехнулся и сказал:
— Беги, Филипп! Продолжим разговор в другой раз.
Филипп подошел к Сатине.
— Привет! — сказал он и поздоровался с матерью: — Привет, Демеона!
Демеона ласково улыбнулась.
— Привет, Филипп. — Она подняла взгляд на кого-то позади Филиппа. — Посмотри сюда, моя радость, это Филипп!
— И правда, это он, — прозвучал грохочущий голос, и у Филиппа по спине побежали мурашки.
Он резко повернулся и испуганно взглянул на отца Сатины, державшего в огромных руках три бокала. Один он протянул жене, другой дочери.
— Пожалуйста. А это тебе, Филипп…
Огромный демон фыркнул так, что столб черного дыма вырвался из его ноздрей. Он сделал шаг и возвысился над Филиппом как вулкан.
«О, боже, — подумал Филипп, чувствуя, как слабеют ноги. — Он еще не знает, что мы с Сатиной помирились. Он по-прежнему сердится на меня».
— П-подождите, — жалобно сказал он и замахал руками. — Сатина и я уже…
— Папа! Перестань! Ты обещал, что не будешь дразнить его!
Суровое выражение лица Чернорога мгновенно изменилось на добродушное и приветливое.
— Да мне это и в голову не приходило, — сказал он и лукаво улыбнулся, протягивая Филиппу бокал. — Тебе ведь тоже надо выпить за встречу?
Филипп протянул дрожащую руку и взял бокал. Он был уверен, что все в радиусе двадцати метров слышали, как бешено бьется его сердце.
— Милый мой, да как же тебе не стыдно! — повысила голос Демеона.
— А что? — Чернорог невинно пожал плечами. — Я ничего не сделал. Только предложил мальчику
— Папа! — воскликнула Сатина, зардевшись.
Чернорог всплеснул руками:
— Ну, а теперь-то что не так?
— А теперь мы пойдем, — сказала Демеона и подхватила супруга под руку, — вон туда, где стоят Ворчливый Коготь и его жена, надо с ними поговорить.
Она увела мужа, и Филипп незаметно облегченно вздохнул Сатина сделала то же самое.
— В какой-то момент я решил, что твой отец разорвет меня пополам.
— Он пошутил. Он знает, что мы снова друзья. Я им рассказала.
— Что рассказала?
— Не все. Я подумала, что так будет лучше. Мама, понимаешь… Она не умеет держать язык за зубами. Сплетни — это добродетель в Подземном мире.
— Ты кому-нибудь говорила, что обед в Замке состоится благодаря мне?
Сатина пожала плечами:
— Может, я и сказала что-то в этом роде.
Филипп огляделся вокруг. Несколько дьяволов, наблюдавших за ним исподтишка, быстро отвернулись. Теперь было понятно, откуда пошли эти разговоры.
— Но вот что странно, — сказал он. — У меня какое-то странное ощущение.
— Насчет чего?
— Концы с концами не сходятся.
— Что ты имеешь в виду? — Сатина наморщила лоб. — Что еще не сходится?
Филипп покачал головой и пожал плечами.
— Не знаю. Мне кажется, что-то не так. Я говорю о вчерашнем происшествии. Мне кое-что непонятно. Знаешь, это как будто играешь в какую-нибудь игру, считая, что знаешь правила. Но постепенно чувствуешь, что что-то идет не так. А когда прочтешь правила, выясняется, что ты играл не по ним.
— Ничего не понимаю, — сказала Сатина.
— Не понимаешь? — сказал Филипп. — Я тоже. Но такое у меня ощущение.
Сатина впилась в него взглядом. И Филипп пожалел, что сказал это.
Он выставил себя дураком. К тому же Азиэль признался, и они спасли Люцифера. Все было так, как надо. Ничегонеправильного не было.
Но откуда у него это ощущение?
Когда кое-кто вошел в праздничный зал, Филипп забыл обо всем на свете.
— Вот черт! — воскликнул он. — Что он тут делает?
Сатина проследила за его взглядом.
— Не может быть!
У дверей стоял Азиэль. Его взгляд был беспокоен, хвост был спрятан между ног. Рядом с ним замерла дама с пронзительным неприятным взглядом. Ее светлые волосы обрамляли — ни много, ни мало — четыре черных рога.