Ошибка Либермана
Шрифт:
— Мертвую женщину, — сказал Хэнраган.
— И что мы будем делать?
— Мы найдем преступника, — ответил Хэнраган, в то время как Либерман набирал номер.
— Бесс, это я, — сказал он, когда жена подошла к телефону. — Я буду дома поздно, если вообще буду. Хочешь позвонить Китти и спросить, не придет ли она переночевать у нас?
— У меня здесь большая компания, — сообщила Бесс. — Когда я пришла домой, здесь были Лайза с детьми. Она ушла от Тодда. Она хочет с тобой поговорить.
— Сейчас не очень подходящее время для этого,
— Разве бывает удобное время для таких вещей? — грустно заметила она. — Это твоя дочь.
— Дай ей трубку.
— Папа? — проговорила Лайза, которая подошла к телефону через несколько секунд.
— Помнишь, как твоя подруга Мэри уехала из города? — спросил Либерман.
— Моя подруга Мэ… ты имеешь в виду Мириам? Мне было тогда девять или десять. Какое отношение это имеет?..
— Я не знаю, — сказал Либерман. — Просто вспомнилось. Ты хочешь получить совет, которому не последуешь, или хочешь поговорить и чтобы я тебя выслушал?
— Думаю, что хочу поговорить, — ответила Лайза.
— Это может подождать до тех пор, когда я вернусь? Я сижу в квартире, где все перевернуто вверх дном, где жила женщина, которую убили примерно час назад. Я бы хотел схватить убийцу, а уже потом прийти домой и попытаться спасти брак моей дочери.
— Ты не сможешь спасти этот брак, папа, — решительно заявила Лайза.
— Извини — а потом прийти домой и выслушать убедительные объяснения моей дочери, почему она оставляет своего мужа после тринадцати с лишним лет брака.
— В следующую годовщину будет четырнадцать лет.
— Шестого сентября, — сказал Либерман.
— Шестнадцатого мая, папа, — поправила его Лайза, вздохнув. — Мы поженились весной. Ты оплачивал свадьбу. Ты должен помнить. Шестого сентября день рождения Мелиссы.
— Правильно, я помню, — сказал Либерман. — Близость насильственной смерти иногда влияет на мою память.
— Не шути, папа.
— Не буду, — согласился Либерман. — Поговорим, когда приду домой. Не жди меня допоздна. Дети в порядке?
— Нет, — ответила Лайза. — Как они могут быть в порядке?
— Поговорим позже, — пообещал Либерман и повесил трубку. Он посмотрел на Хэнрагана, но напарник не проявил ни малейшего интереса к этому телефонному разговору.
— Лайза ушла от Тодда, — сообщил Либерман.
— Мои сыновья могут разводиться и жениться хоть пять раз, и я ничего не буду об этом знать, — заметил Хэнраган. — Тебе повезло, твои дочь и внуки в том же городе.
— Повезло, — согласился Либерман. — На такси какой компании уехала женщина в одежде Эстральды?
— «Грин энд уайт», — ответил Хэнраган. Он смотрел на то место на полу, где до этого лежало тело Эстральды.
Либерман вынул из кармана пиджака маленькую красную записную книжку и набрал номер.
— Алло, позовите Лео Гедвиласа, — сказал он в трубку. — Лео? Эйб Либерман… Какие пять долларов? Я звоню не по поводу пяти долларов. Я не помню о пяти долларах, которые ты мне должен. В одно из твоих такси
— Двадцать три пятнадцать, — сказал Хэнраган.
— В двадцать три пятнадцать, — повторил Либерман в трубку. — Сейчас он выяснит, — сказал он Хэнрагану.
Хэнраган что-то буркнул и наконец взглянул на на Либермана. Из кухни донесся голос техника: «Не касайтесь этого», на что Уиттен ответил: «Не буду, не буду».
Лео Гедвилас вернулся к телефону через пару минут.
— Эйб? Водитель — кажун [18] Фрэнсис Дюпри. Только что разговаривал с ним по радиосвязи. Помнит эту пассажирку. Женщина с рыжими волосами. Сказала только, чтобы он отвез ее на угол Лоуренс и Бродвея. Заплатила, вышла из машины и ушла.
18
Субэтническая группа населения США, потомки франкоязычных канадцев.
— Спроси, узнает ли он ее, если увидит, — сказал Либерман.
— Уже спросил, — сообщил Гедвилас. — Для чего, ты думаешь, я здесь нахожусь? Говорит, что вряд ли. На ней были шляпа с широкими опущенными полями и темные очки. Одиннадцать ночи. Он думает, что она была под кайфом. Скажу тебе не для протокола, что Фрэнсис Дюпри и сам сейчас под кайфом.
— Как он получил заказ, Лео? — спросил Либерман, глядя на Хэнрагана.
— Я как раз это выяснял, пока мы разговаривали, — ответил Гедвилас. — Нашел его в компьютере. Звонок поступил с номера 492-0999. Фамилия клиентки Вальдес. Дюпри как раз высадил пассажира в нескольких кварталах от ее дома, на Фостер.
Либерман посмотрел на телефон, с которого говорил. На нем значился номер — 492-0999.
— Можно узнать, кто звонил с этого номера — мужчина или женщина? — спросил он.
— Если диспетчер вспомнит, — ответил Гедвилас. — Но при пятидесяти звонках в час на это мало надежды.
— Спасибо, Лео. Мы хотим поговорить с Фрэнсисом Дюпри, поэтому не увольняй его несколько дней.
— Мы никого не увольняем, — сказал Гедвилас. — Нам нужны водители. Сменим тему. Я помог тебе, теперь ты помоги мне. Не хочешь сделать пожертвование в Фонд святого Антония для нуждающихся детей?
— Да, Лео. Запиши на меня пять долларов. Потом возьми пять долларов из своего кармана, положи их в надлежащий конверт и предоставь мне кредит.
— У тебя есть чувство юмора, Эйб, — заметил Гедвилас, рассмеявшись. — Дюпри живет на Норт-Кедзи, дом сорок восемь пятьдесят один.
— Передай привет своей очаровательной жене, — проговорил Либерман, записал адрес Дюпри в красную книжку и повесил трубку. — Звонок поступил из этой комнаты, — сказал он, вставая. — Водитель отвез ее на угол Лоуренс-стрит и Бродвея. В десяти кварталах отсюда.