Ошибка Мефистофеля
Шрифт:
– В общем, как говорится, из корыстных побуждений предал интересы команды,- резюмировал тренер.- Но это ещё не все, товарищи. На Хаустова поступил сигнал из милиции, что он, возвратившись поздно вечером домой после финального матча, в пьяном виде нанёс побои проживающему с ним одинокому родственнику, в результате чего пострадавший был доставлен в больницу с вывихом носа. Наш долг с вами, товарищи, принять к хулигану самые суровые меры. Какие будут предложения?
– Конечно, Хаустов - хороший игрок,- сказал капитан.- Но раз он всё равно переходит в другую
– Поддерживаю!
– кивнул тренер.- В футбол надо играть чистыми руками! Предлагаю обратиться в вышестоящие инстанции с просьбой запретить Хаустову выступать в любых футбольных командах, особенно в тех, куда он подал заявления.
– Да по ошибке я туда заявления подал... ну... по рассеянности!
– хмуро возразил Хаустов.- Вышло так, понимаете?..
– Так ты, значит, согласен исправить свою ошибку? оживился тренер.- Согласен в "Шпульке" остаться?
– Ну... согласен вообще-то... Особенно если дачу дадите. Хоть небольшую...
– Насчёт этого поговорю с кем надо,- пообещал тренер.- Думаю, сообразим что-нибудь.
– А... дисквалифицировать не будете?
– Ты что, очумел?!
– тренер покрутил пальцем возле лба.- Нам хорошие игроки позарез нужны!
– А как же письмо из милиции? Родственника-то я... это... стукнул... сгоряча...
– Вот за это мы тебя накажем строго!
– посуровел тренер.- Пусть твои же товарищи тебе меру наказания определят. Кто хочет высказаться?
– За такое дело надо как следует наказать, без сожаления!
– стукнул кулаком по столу капитан.Предлагаю: за поступок, не совместимый со званием футболиста, вывести Хаустова из линии нападения и перевести в полузащиту!
– Дельно!
– согласился тренер.- Строго, но справедливо. Ещё есть предложения?
– Чего с ним нянчиться!
– подал голос вратарь.Вкатить ему вынесение без занесения! Условно, конечно. В следующий раз будет знать, как родственников избивать!
– Правильно!
– одобрил тренер.- Мы не посмотрим, что он наш товарищ... Наказывать так наказывать! Я даже думаю, что нам надо пойти ещё дальше. Раз у Хаустова не всё в порядке с морально-волевой подготовкой, нужно обязать его в месячный срок подать заявление в институт.
– В какой ещё институт?
– поднял голову Иван Дмитриевич.
– В торгово-кооперативный.
– Я не хочу в кооперативный,- решительно возразил Хаустов.- С какой стати?
– Ну, тогда подавай в медицинский,- согласился тренер.- Только предупреждаю: там тебе придется труднее. У нас вся команда в кооперативном учится.
– Нет, нет,- испугался Иван Дмитриевич.- только не в медицинский! Меня там знают... м-м... с другой стороны... То есть я хотел сказать... призвания у меня нет. Ни к торговле, ни к медицине... Не справлюсь я.
– Да ладно тебе!
– одёрнул его вратарь.- Ты думаешь, у меня есть призвание? Надо - значит, надо!
– Да ты не бойся,- вступил в разговор капитан.-
– Там ведь ещё и стипендию платят,- поддержал беседу центральный защитник.
– И практика - в магазине,- добавил вратарь.Разные вещи дефицитные... Я своей жене импортные сапожки достал...
– Так ведь всё равно я уже опоздал,- вяло отбивался Хаустов.- Уже заявления не принимают.
– Не волнуйся, у тебя примут,- заверил тренер.- Это я беру на себя. Значит, по рукам?
– Ладно,- нехотя согласился Иван Дмитриевич,- по рукам...
– Ну, вот и хорошо,- с удовлетворением произнёс тренер.- Значит, собрание можно считать закрытым. Запишите там в протокол, что коллектив дал принципиальную оценку поведению Хаустова и принял к нарушителю самые суровые меры. А теперь, ребята, можете разойтись...
Экзамен
Футбольный сезон кончился. Побледневшие от холода небеса всё чаще прятались в сырые тучи. Пришло унылое межсезонье со своими несимпатичными спутниками: ветрами, слякотью, экзаменационной сессией в кооперативном институте... Хаустов ходил по неприбранной квартире и сердито бубнил:
– Товары бывают продовольственные и непродовольственные, магазины бывают кооперативные и некооперативные, мыло бывает хозяйственное и туалетное...
– Когда же наконец ты скажешь: "Мгновение, остановись, ты прекрасно"?
– поинтересовался Мефистофель, прочищая ватным тампоном нос Хаустова-младшего.
– Вот как!
– зло возразил Иван Дмитриевич.- Уж не считаешь ли ты учёбу в кооперативном институте пределом моих мечтаний?!
– Ты сам во всём виноват,- перебил Мефистофель, потирая нос.- Не надо было распускать руки! Сила есть ума не надо! Ещё скажи спасибо, что я на тебя в суд не подал! Ребёнка твоего пожалел...
– Ну, я ведь уже просил у тебя прощения,- потупился Иван Дмитриевич.- Сам знаешь, я тогда пьяный из ресторана вернулся, соображал плохо, а ты с нравоучениями полез. Ну и...
– Платон мне друг, но истина в вине!
– усмехнулся чёрт.
– Пора уж забыть об этом,- примирительно сказал Хаустов.- Кто старое помянет, тому глаз долой...
– Или нос,- выдвинул альтернативу Мефистофель.- Ну, да ладно, я привык к катаклизмам. Ничего не поделаешь, работа такая! Не зря мне за вредность надбавку платят... Однако тебе пора. Через полчаса экзамен начнётся. Вернёшься, тогда продолжим разговор. Шпаргалки приготовил?
– Приготовил,- кивнул Иван Дмитриевич.
– Ну, тогда ступай! Я тут тебя ругать буду...
– За что?
– удивился Хаустов.
– Примета такая. Чтоб всё хорошо кончилось.
– Я не суеверный!
– возразил Иван Дмитриевич.- Чем ерундой заниматься, лучше бы сделал так, чтоб меня вообще от экзаменов освободили по состоянию здоровья.
– Поменьше в ресторанах надо сидеть, а побольше заниматься,- проворчал чёрт.- "Пленус вентер нон студет либентер"!
– В каком смысле?
– не понял Хаустов.