Ошибка природы
Шрифт:
Но я если и испытывала некоторое недоумение, то скорее оно все-таки касалось именно его папахена и самого «дитяти». Поскольку, как бы ни сожалела я об умственных способностях тех, кто верил каждому слову из «проповедей», мне и в голову не пришло бы творить то, что творил Владинька.
Два дня я наблюдала такие вещи, от которых меня тошнило, как от тухлой рыбы. Да и сам Владик с его «непроницаемым лицом» и ухмылкой, позаимствованной у Клинта Иствуда, казался мне существом низшего порядка. Куда более низшего, чем те,
Воспоминания явно собирались загнать меня в плохое настроение. А оно и так оставляло желать лучшего.
Моя мамочка, твердо решив, что я куда более самостоятельна, чем моя старшая сестрица, проживающая в столице в обществе мужа и хорошенькой дочки, отбыла в их направлении. Дом ждал меня абсолютно пустой и неприветливый, по этой причине я старалась бывать там еще реже — все равно за два лишних часа мне не заполнить его дыханием. Кроме того, это будет лишь мое собственное дыхание. А его я и так слышу, одиночества же практически не переношу.
По причине полного вакуума в жилище, где ты никому не нужен, родные пенаты нисколько меня не манили. Правда, надо кормить попугая, ведь и он, бедняга, так же обречен на одиночество, как и я.
Мысль о несчастной птице подействовала на меня как холодная вода утром.
«Та-ак… Берем себя в руки, засовываем обидки на старшую сестрицу подальше — вообще нет на свете человека, который бы не страдал от старших. Старшие сестры и братья пребывают в непоколебимой уверенности в том, что они родились закономерно, а остальные, после них, появились на свет случайно, как ошибки природы, и по этой причине не имеют права на существование. Психология почти как у Владика Мещерского».
— «… по этой причине можно заключить, что все подозрения в его адрес следует считать вполне обоснованными». Имена вписывать? — Хватит фотографий, — сказал Лариков. — Пусть сам разбирается, он и так уже достал.
— Все, — выдохнула я счастливо. — Получите ваши «неоспоримые свидетельства», Андрей Петрович.
Положила ему на стол папку.
— Можешь идти, — кивнул он.
— Неохота, — пожала я плечами. — Знаешь, там такая пустыня. Впору подумать об отшельничестве всерьез!
— А попугай? — поднял он на меня глаза. — И Пенс опять же… Их тебе не хватает?
— Попугай разгуливает по клетке, оповещая мир о своей красоте. Как всегда. А Пенс молчит и свято уходит домой, стоит лишь часам пробить полночь. Как привидение наоборот…
Я вздохнула.
— Но все-таки пойду. Долг перед попугаем превыше всего.
— Завтра можешь поспать, — обрадовал меня Ларчик. — У тебя вид усталый. А с Мещерским я управлюсь сам.
Я кивнула, чмокнула его в щеку и начала собирать сумку.
— Может, тебе тоже съездить в Москву? — задумчиво спросил шеф.
— Это еще за каким чертом? — спросила я.
— Развеяться!
— Думаю, тебя
— Ладно, малышка! Время, знаешь ли, движется. Стрелки стучат. Будет и на твоей улице праздник!
— Не верится, — вздохнула я. — Ладно, босс, кончай сеанс жалости! А то и впрямь начну чувствовать себя самой несчастной на свете…
Когда я открыла дверь, телефон надрывался, пытаясь соперничать с несчастным попугаем. Не успев даже снять ботинки, я схватила трубку.
— Сашка? — услышала бодрый голос своей сестрицы. — Мама просила передать, что все нормально. Не шляйся по ночам и перестань пахать на этого своего Ларикова. Мне кажется, он использует тебя почем зря… А денег платит мало!
— Так ему и передам. Может, он тебя послушается, — пробурчала я. — А где, собственно, сама маман?
— Дай ты ей от себя передохнуть, — взвилась моя сестрица.
Я набрала побольше воздуху и несколько раз пробормотала: «Господи, помилуй». После того как моя ярость улеглась, выдохнула:
— Даю.
После чего резко повесила трубку.
Потом поставила чайник и набрала номер Пенса. Он как будто дожидался моего звонка и сразу поднял трубку.
— Алло?
— Пенс, я стражду, — пожаловалась я ему. — Почему все считают меня неполноценным существом?
— Я не считаю, — сразу заверил Пенс.
— Так приходи, — попросила я. — Иначе закомплексую. Мне срочно нужно услышать что-нибудь лестное о собственной персоне.
После этого повесила трубку и уже сделала было шаг в сторону кухни, как телефонный звонок вновь разорвал тишину.
— Да, — вздохнув, проговорила я.
— Нас прервали, — холодно сказала моя сестрица. — Что там у тебя за настроение?
— Ты мне мешаешь, — сообщила я ей. — Я успешно предавалась разврату в мамочкино отсутствие. У меня тут трое любовников — сплошная групповуха. Позвони часа в три ночи — может быть, я устану и смогу обсудить с тобой всю подлость натуры моего босса. Хотя не могу понять, чем он тебе досадил.
Я снова повесила трубку — надоест же ей когда-нибудь звонить? Но, немного подумав, выдернула телефонный шнур из розетки. Для верности.
Только так я могла предаться своим, пусть и немного грустным, размышлениям.
— Такая дурная вся эта история, Пенс, ты б только знал! — пожаловалась я, когда он возник на пороге.
Я так была ему рада, что мне хотелось запрыгать вокруг него, как ребенок вокруг рождественской елки. Не хватало лишь украсить его красненькими шарами, право слово!