Ошибка природы
Шрифт:
— Не смейтесь, — тихо попросила она. — Сейчас мне очень страшно, Сашенька! Потому что теперь я осталась совсем одна. Никому не нужна, понимаете? Сегодня ушел последний человек, который относился ко мне с любовью. Поверьте, Саша, это…
Она судорожно глотнула.
— Кто он был?
— Даже после его смерти мы должны сохранять все в тайне, Саша. Он был женатым человеком, а я…
Соня подняла на меня свои беззащитные глаза, и я поняла — разговаривать об этом она не будет.
— Я была его… другом, и не будем об этом
— Получается, что никто из ваших знакомцев не может строить против вас такие подлые козни. И этот незнакомец, судя по всему, просто заходит к вам погреться? Ну, разве еще книжку почитать. Что-нибудь еще он оставлял после себя? Кроме галстука, аромата «Кензо» и мрачноватых строчек из классики, от которых веет запахами древнего кладбища?
— Да, — кивнула Соня. — Оставлял. Но я это выкинула.
— Как? — удивилась я.
— Саша, это было в самый первый раз. Тогда я не отнеслась к этому серьезно. А тот букет давно засох, к моменту моего появления.
— Что это было?
— Розы, — пожала она плечами. — Черные розы. Большая редкость, не знаю, где он их раздобыл. Букет черных роз, и одна красная.
— Как в романсе. «Черная роза — эмблема печали». Наш «поэтичный незнакомец» изо всех сил старается навеять на вас печаль, вам не кажется?
Соня расправила складочку на платье и вскинула на меня свои огромные глаза.
— Кажется, — кивнула она, прошептав одними губами.
— Мне это не нравится, потому что лично я нахожу ужасно бестактным вваливаться к человеку в жилище специально затем, чтобы навеять на него печаль!
— Иногда в мою безумную голову приходит, что это…
Она оборвала себя на полуслове. Теперь она напряженно смотрела в окно, как будто там мужская фигура разгуливала по облакам с томом Шекспира наперевес.
— Что вам приходит в голову?
— Что это призрак, — прошептала она с благоговейным ужасом.
— Ага, — кивнула я. — Тень отца Гамлета. Все неймется старикану. Правда, он немного перестроился. Теперь он носит дорогие галстуки и пахнет фирменным одеколоном! Не смешите вы меня, Соня! Призрак, который ведет себя так, вовсе не призрак! Это какое-то Кентервильское привидение! Он же хочет нагнать на вас страху, а вот зачем? Вы даже не пытаетесь помочь мне понять это! Вас послушать, вы давно живете в небесах, и вас окружают сонмы херувимов и серафимов! Ни одного гада на всю компанию!
В это время хлопнула входная дверь.
Соня сразу замолчала, напряженно вслушиваясь в осторожные шаги, приближающиеся к двери.
Даже мне стало немного не по себе. А ну как сейчас откроется дверь и на пороге возникнет фигура в белом, опутанная веригами, и при этом не забывшая надушиться как следует, и повязавшая поверх истлевшего савана галстук из «Паритета», с букетом черных роз в костлявой руке?
Я совершенно не имею опыта обращения с ходячими мумиями!
— Сонь?
Голос
Соня облегченно вздохнула. Я тоже, признаться, почувствовала себя куда спокойнее.
Дверь открылась. На пороге, слегка прищурившись, стояла девушка. Я задохнулась от завистливого восхищения. Она была представителем той породы ухоженных девиц с длинными ногами, которым лично я безумно завидовала. Оглядев нас с надменной вежливостью, столь свойственной этим лошадкам чистых кровей, она произнесла:
— Ох, как я испугалась! Думала, тебя нет, а свет горит.
— Знакомьтесь, — смущенно сказала Соня. — Это моя племянница Маша. А это…
Соня замешкалась, явно затрудняясь отрекомендовать меня правильно.
— Моя новая подруга Александра, — наконец-то решилась она, не придумав ничего лучше.
Маша равнодушно посмотрела на меня и коротко кивнула:
— Очень приятно.
У некоторых людей присутствует такая бесподобная черта, как умение тактично показать кому-то, что он тут совершенно неуместен. Маша относилась именно к таким натурам. Она села на краешек дивана, изящно скрестив свои фешенебельные ноги, и стала демонстративно-скромно рассматривать ногти на руках.
Ее молчание так умело показывало, как я тут некстати, что мне захотелось остаться. Назло. Не то чтобы мне не нравилась Сонина племянница — о, что вы! Я была восхищена тонкими чертами ее лица, только чего-то в ней не хватало.
Как и большинство умело накрашенных девиц, она, простите, напоминала Галатею, которую забыли нашпиговать душой. Этакий ходячий манекен с абсолютно правильным поведением. Все было выверено до мельчайших нюансов, даже легкий наклон головы, призванный показать окружающим безупречно-строгий овал лица.
Я бы осталась, но стрелки часов неумолимо приблизились к опасному времени. Через полчаса я начну отчаянно рисковать. Дело мое хоть и тайное, но промедление смерти подобно.
— Можно позвонить? — поднялась я.
— Конечно, — рассеянно кивнула Соня, которую наш с Машей незадавшийся тандем явно тяготил.
Подойдя к телефону, старинному, как и все в Сониной полутемной квартире, я набрала номер Пенса.
Трубку взяла его мать.
— А Сережка не вернулся? — спросила я, втайне надеясь, что вернулся и не так страшно будет шастать по подвалам Чистого переулка.
— Нет, — сказала Пенсова мать. — Похоже, Саш, он явится только к утру.
— Ладно, — вздохнула я. — Больше не буду звонить. Придется обойтись без него.
— Саш, может, ты еще подождешь? — осторожно спросила она.
— Да без него справлюсь, — отмахнулась я и повесила трубку.
Противный парень! Бросить меня в тот момент, когда он мне так нужен.
Я вернулась к спальне и уже готова была открыть дверь, как услышала всхлипывания Сони и утешающий голос ее племянницы. Кстати, утешала она точно так же ровно и бесстрастно, как и жила.