Ошибка в объекте
Шрифт:
— Жигунов сейчас в больнице,— сказал Демин как можно мягче.— Он в тяжелом состоянии.
— Мне его жаль, но все равно он плохой человек.
— У вас остались его расписки?
— Расписки остались, а денег нет, дома нет! Он думает что если я — Тетрадзе, то у меня мешок денег. У меня нет мешка денег и никогда не было. И не будет.
— Значит, вы утверждаете, что Жигунов, пообещав продать вам свой дом и взяв задаток две тысячи рублей, деньги не возвращает и дом продавать отказывается? Правильно?
— Вот хороший
— Послушайте теперь меня,— сказал Демин.— В жилищном законодательстве я разбираюсь плохо. У меня другая специальность. Но мне кажется, что ваши дела плохи. У Жигунова есть сын, есть жена, и они являются прямыми наследниками. Выживет ли старик, трудно сказать. Признает ли суд действительными расписки, которые он дал,— тоже вопрос сложный. И говорить сейчас об этом не будем. Поговорим о другом. Вы вчера были у Жигунова?
— Был. И на прошлой неделе был, и месяц назад был…
— Подождите. Вчера были. Кого вы там видели?
— Там был настоящий этот… кошкин дом. У Жигунова день рождения, гости, все говорят, все смеются, а мне смеяться не хочется.
— Вы пришли к Жигунову, чтобы потребовать свои деньги?
— А что же, я пришел с праздником его поздравлять? Подарки ему я должен принести?
— Что он ответил?
— Ничего не ответил. Он сделал вот так,— Тетрадзе поднялся и развел руки в сторону.— Надо понимать, что денег у него нет. А водку пить, гостей собирать деньги есть?
— Да, Жигунов поступил нехорошо. Поговорить вам не удалось?
— Какой разговор,— поморщился Тетрадзе.— Эти гости то поют, то ругаются, Жигунов пьяный… Мы были у него с женщиной, это очень хорошая женщина. Я ей говорю — давай поженимся, а она отвечает — надо подумать. Зачем думать? О чем думать? Твой ребенок — мой ребенок, твоя мать — моя мать.
— Она прекрасно к вам относится,— сказал Демин доверительно.— Очень хорошие слова о вас говорила.
— Правда?! — Тетрадзе вскочил и уже хотел было выбежать из кабинета, но Демин остановил его.
— Постойте, там, кажется, был еще один гость?
— Ах, этот молодой человек!
— Каков он из себя, во что одет, как выглядит?
— Он выше меня на голову,— улыбнулся Тетрадзе.— Я не очень высокий человек, и мне всегда кажется, что высокие на меня поглядывают без должного уважения,— он расхохотался.— И этот человек тоже…
— Он с усами?
— Нет никаких усов. Судя по его возрасту, они, возможно, у него еще и не растут.
— Даже так? — удивился Демин.
— Если ему и есть двадцать лет, то не больше.
— Сколько раз вы вчера заходили к Жигунову?
— Один раз…— Впервые за весь разговор Тетрадзе замялся.— С Галиной Михайловной заходили, она может подтвердить, если вы не верите… А почему вы об этом спрашиваете?
— Многие в тот вечер по нескольку раз выходили, снова заходили… Кто за водкой бегал, кто просто свежим воздухом
— Да,— кивнул Тетрадзе.— Один раз.
Выходя из кабинета, Демин заметил в коридоре человека, который смотрел на него как-то слишком уж заинтересованно.
— Вы ко мне?
— Да, хотелось бы поговорит… Дело в том, что вы сегодня допрашивали мою жену… Борисихину.
— Это она вам велела подойти?
— Нет, она только рассказала о допросе… И мне показалось, что будет лучше, если прийти, не ожидая вызова.
Евгений Борисихин вошел в кабинет и остановился у двери. Среднего роста, чуть сутуловатый, он казался сдержанным, если не угрюмым. Его состояние можно было понять, как и положение — муж спивающейся жены, за которой приходится ходить по самым сомнительным местам.
— Садитесь,— Демин показал на стул.
— Спасибо,— Борисихин сел и отвернулся, словно все вопросы он уже знал наперечет и все они уже порядком ему надоели.
— Вчера вы были в доме Жигунова. Что вас привело?
— Что привело? — Борисихин хмыкнул.— Жену искал. Мы вдвоем с отцом пришли. Он подтвердит, если что… И нашли Зинку в доме.
— Почему вы говорите, что нашли? Вам пришлось ее искать? Она пряталась от вас? Вам позволили искать ее в чужом доме?
— Хм,— Борисихин, видимо, не знал, на какой вопрос отвечать, и, тяжело вздохнув, посмотрел на свои руки.— Вначале Дергачев сказал, что ее нет в доме. Я ему не поверил, потому что она частенько бывала у Жигунова, компашка там у них подобралась… Один другого стоит. А этот парень засмеялся и говорит… Он наверно, не знал, что я ее муж…
— Что же он сказал?
— Говорит, зря, дескать, я пришел, что на эту ночь он берет ее себе… И смеется. Я понял, что он вроде шутит, не стал заводиться. Слегка к нему приложился, чтоб на дороге не стоял… Ткнул его, он и сел в снег. Тогда я прошел в дом, ну и во второй половине нашел Зинку… Сапоги на подушке, юбка на батарее парового отопления…— Борисихин отвернулся к окну и сощурился, будто где-то там, за двойными рамами видел вчерашнюю картину.
— Теперь об этом парне. Кто он такой?
— Не знаю. Первый раз видел.
— Ваша жена сказала, что она его где-то раньше встречала.
— Возможно. У нее жизнь более насыщенная…— Борисихин помолчал.— В общем, вы меня понимаете.
— Каков он из себя?
— Высокий, выше меня. Черная куртка, кожаная или под кожу… Джинсы. На ногах — полусапожки… Это я обратил внимание, когда он упал в снег. Возраст… Двадцать с небольшим, так примерно.
— Он в доме свой человек?
— Да, наверно, можно так сказать… С Дергачевым был заодно, перешучивались насчет моей жены. Что-то их связывало… Или давно знакомы, или дела у них, или затевали что-то… Знаете, когда люди выпьют, это хорошо чувствуется. Им кажется, что они очень хитрые, а трезвому сразу в глаза бросается.