Ошибка в объекте
Шрифт:
— Все понятно,— пробормотал он вслух.— Намек понял. Что-то будет… Благодарю за предупреждение.
Шагая к метро, он смотрел на медленно светлеющее небо, на грузные от мокрого снега ели, на черные контуры домов с маленькими светящимися окнами, замечал, что огней становится все больше, и все они сливаются в большое светящееся зарево.
Ему повезло — двери вагона распахнулись прямо перед ним. Демин быстро вошел и сел на свободное место. Даже здесь, в несущемся поезде, чувствовался запах тающего снега, мокрой коры деревьев и многих других неуловимых вещей, которые твердо обещали — скоро тепло. Когда
Подходя к управлению, он сразу понял, что пришел первым — окна маленьких кабинетиков следователей были еще темные. Светилось лишь окно начальника следственного отдела.
— Чего это он? — вслух спросил себя Демин.— Тоже котельная разбудила? — он усмехнулся, но возникшая настороженность не прошла. Открывая тяжелую дверь, он остро ощутил и холод мокрой металлической ручки, и то, что она болталась на проржавевших шурупах, увидел, что лампочка на площадке явно мала, перила разболтаны, хотя поправить — минутное, копеечное дело.
— Привет! — буркнул Демин, проходя мимо дежурного — тот за большим витринным стеклом неслышно разговаривал с кем-то по телефону.
— Погоди! — крикнул дежурный.— Срочно к начальнику следственного отдела.
— На кой?
— Не будешь так рано на работу приходить!
— Раздеться-то я могу!
— Ни к чему, наверно!
— Даже так…— Демин озабоченно ссутулился и, сунув руки в карманы намокшей куртки, медленно зашагал по длинному узкому коридору, с сожалением прошел мимо своего кабинета, искоса глянув на номерок, приколоченный к двери. Нулевой день, подумал он, это уж точно. Где-то он читал, что у каждого через какое-то время наступает этот самый нулевой день — человек вроде впадает в заторможенное состояние, повсюду опаздывает, везде ему не везет, и все у него невпопад. Писали, что в какой-то японской компании даже высчитали нулевые дни всех служащих и вручают им в эти дни любезные предупреждения — так, мол, и так, дорогой, сегодня будь осторожен, чтобы не попасть под машину, не поссориться с друзьями, не разругаться с женой. Точно, у меня сегодня нулевой день, удовлетворенно подумал Демин и решительно постучал в кабинет Рожнова.
— Давай, входи, кто там есть? — начальник был толстоват и добродушен.— Ну, Демин, никак не думал, что ты сегодня первым придешь!
— Нулевой день, Иван Константинович,— Демин вздохнул и, не раздеваясь, сел к теплой батарее.
— Глупости,— Рожнов широко махнул крупной, мясистой ладонью.— Какой, к черту, нулевой день? Работа есть работа. И дух наш молод, а?
— Молод,— уныло согласился Демин и вытер ладонью мокрое от растаявшего снега лицо.— Что там случилось-то?
— А! — небрежно обронил Рожнов.— Простая формальность. Девушка из окна вывалилась. «Скорая» увезла. По дороге скончалась.
— Девушка?
— Ну не «скорая» же! Вот адрес… Звали ее Наташа Селиванова.
— Тоже, видно, нулевой день… Как же она вывалилась-то? На улице не лето… Да и время не такое, чтоб окна распахивать…
— Участковый был на месте происшествия через несколько минут. В квартире, где она жила, ничего не знали или делали вид, что ничего не знали. Квартира коммунальная.
— Изнутри?
— Да. Изнутри. Подняли остальных жильцов, привлекли в качестве понятых, взломали дверь… Окно распахнуто, в комнате холод, на подоконнике снег и все такое прочее.
— И больше никого в комнате?
— А кого бы ты еще хотел там найти?
— Мало ли,— неопределенно ответил Демин.— Какой этаж?
— Пятый. Но дом старый. Комнаты по три с половиной метра в высоту… Так что пятого этажа оказалось вполне достаточно. Скорее всего, дурная болезнь,— уверенно заявил Рожнов.
— Болезни все дурные,— Демин поднялся, поправил беретку.— А как с машиной?
— Машина во дворе. Фотограф и два оперативника уже ждут. Наверно, спорят, кто подойдет. На тебя никто не поставит,— Рожнов засмеялся.
— А медэксперт?
— На кой он тебе? Ведь девушки там уже нет. Но ты не беспокойся, как только он появится, я отправлю его в морг. Заключение будет. И потом, Валя, девяносто процентов за то, что она все-таки сама выбросилась. Подхватила какую-нибудь хворь нехорошую, потом влюбилась или в нее кто влюбился и… И будь здоров. Много ли надо!
Демин знал, что преувеличенная уверенность Рожнова — не более как игра. Если его предположение подтвердится, он долго будет хвастать этим, а если все окажется совершенно не так — тоже неплохо, потому что будет выполнено задание. Заранее выдвигая версию, Рожнов как бы предлагал поспорить с ним.
— Если заподозришь что-нибудь неладное, немедленно возбуждай уголовное дело, понял? Сегодня же! И не тяни, понял?
— Как не понять…
…Мокрый снег шел сильнее, когда Демин вышел из управления, и он невольно замешкался под бетонным козырьком, не решившись выйти сразу. У самого крыльца виднелись следы недавно проехавшей машины. Шагая по ним, Демин обогнул угол здания и безошибочно вышел к «Волге». Ветровое стекло было залеплено снегом, но водитель не включал «дворники», чтобы не нарушать уют маленького, отгороженного от внешнего мира уголка. Радио в машине было включено — по маяку передавали погодные новости — о жаре в Средней Азии, дождях в Прибалтике, похолодании в Якутии, оттепели в Москве…
— Привет,— бросил Демин, усаживаясь рядом с водителем.
— Привет,— охотно ответил фотограф — молодой длинный парень, который никак не мог усвоить законы субординации и одинаково радушно приветствовал и дежурного старшину, и начальника управления.— А мыто думаем — кого сейчас принесет,— продолжал фотограф.— Про тебя, Валька, никто не сказал, даже не подумали… Не могли допустить, что ты так оплошаешь.
— Нулевой день, ребята, ничего не поделаешь… Вот адрес,— Демин показал водителю бумажку.— Улица Северная… Знаешь?
Водитель мельком взглянул на адрес, молча кивнул и включил мотор. Машина медленно выбралась со двора и резко рванулась вперед, набирая скорость.
— А что случилось, Валентин Сергеевич? — спросил оперативник — небольшого роста румяный крепыш, который все еще волновался перед каждым заданием и, кажется, даже просыпался по утрам с учащенно бьющимся сердцем.
— По слухам, девчонка из окна выпала.
— А откуда слухи?
— От начальства.
— Значит, не слухи, а информация! — с робким возмущением проговорил оперативник.