Ошибка юной Анны
Шрифт:
– Я доверяю себе! – Виктор Сергеевич сжал пальцы правой руки в кулак и не то потряс им в воздухе, не то погрозил Александру. – Себе! Вот!
Он встал, одернул пиджак, обвел Александра и Еву взглядом, в котором так и плескалось презрение, и сказал:
– Надеюсь, что на этом мы и закончим. Желаю вам больше меня не беспокоить!
Ушел Виктор Сергеевич настолько стремительно, что уход этот впору было считать бегством.
– Человек-ящик! – классифицировала после его ухода Ева. – Заколоченный гвоздями ящик. Не уверена, что он вообще способен что-то понять. Впрочем, если бы у нас было чуть больше времени и если бы я начала с того, чем хотела закончить…
– Если бы да кабы… – вздохнул Александр. – Извини, что втянул
– А мне и до сих пор кажется! – Ева встала и выразительно посмотрела на Александра. – Вторая попытка будет?
– Вторая попытка уже была. Только что, – печально ответил Александр, думая о том, что он все равно прооперирует Ингу. – Третья вряд ли актуальна. Ну и черт с ним, с непробиваемым! Он по большому счету ничего не решает.
– Буду нужна – всегда рада! – Ева ободряюще улыбнулась, и от этой улыбки испортившееся настроение Александра немного улучшилось. – Всего хорошего.
Когда Ева ушла, Александр подошел к окну и несколько минут смотрел на улицу. Ничего интересного на улице не было – толпящиеся в вечной пробке автомобили и озабоченно спешащие по своим делам прохожие, но эта городская суета действовала успокаивающе. Раздражение и досада быстро улеглись. Александр прикинул в уме варианты и понял одно – отказать Инге он не сможет. Это самое главное. С упрямым папашей придется побороться. Это второе. Чем раньше начать, тем все будет проще. Когда процесс начнется, отец может изменить свое отношение. В конце концов, Инга, мечтающая стать Игорем, его единственный ребенок. Это третье – не тянуть резину. И четвертое – надо сделать так, чтобы у любых проверяющих оставалось как можно меньше поводов для придирок. В клинике вообще был порядок, но всегда можно найти что-то, что требует внимания, улучшения, исправления. Начиная от схемы эвакуации при пожаре и заканчивая надписями на ведрах. Насчет надписей Александр не преувеличивал, ибо по существующим нормам специальный инвентарь, предназначенный для уборки помещений (уборочные машины или те же ведра) должен быть надлежащим образом промаркирован и закреплен за соответствующими помещениями. И если проверяющие увидят, как уборщица протирает полы в коридоре, используя ведро с надписью «санузел», то сразу же составит акт. Мелочь? Мелочь, но правильная. Инвентарь, выделенный для уборки санузлов, положено хранить отдельно и ни в коем случае не использовать для уборки других помещений. Из таких вот мелочей и складывается общий порядок.
«Завтра приеду на полчаса раньше и с утра, на свежую голову, обойду клинику, проверю, что и как», – решил Александр. Это очень важно, чтобы на свежую голову, пока острота восприятия не притупилась и глаз не успел замылиться. Так лучше видны различные мелкие недочеты, на которые в повседневной суете не обращаешь внимания.
От созерцания улицы отвлек телефонный звонок. Взглянув на дисплей, Александр не поверил своим глазам – звонил Вадим Родионович! Вот уж кого не ждал услышать. Что ему надо? Велик был соблазн не отвечать на звонок. Если бы звонил неприятный человек какой-нибудь другой профессии – педагог, инженер, юрист, но не коллега, Александр, возможно бы, так и поступил. Но в глубине души появилось сомнение. Вдруг Вадим Родионович звонит по какому-то медицинскому делу, хочет направить на консультацию пациента или еще чего. Когда речь заходит о профессиональном, личному положено отходить на задний план, поэтому Александр ответил на звонок. Поколебался, но все же ответил.
– Александр Михайлович! – зарокотал в трубке знакомый баритон. – Здравствуйте. Не ожидали?
– Не ожидал, – честно ответил Александр.
– Я так и думал! – ничуть не смущаясь, продолжил Вадим Родионович. – После всего, что произошло, трудно было бы ожидать моего звонка. Но я человек непредсказуемый…
«Да уж!» – ехидно подумал Александр.
– …И, кроме того, способный признавать свои ошибки. Вы на меня,
– Это не имеет значения, – жестко сказал Александр, понимая, что никакой медицинской необходимости в звонке не было, одно суесловие.
– Имеет, имеет! – убежденно возразил Вадим Родионович. – Только я вам лучше при встрече объясню. Разговор не телефонный.
– Не уверен, что… захочу с вами встречаться, – после секундного колебания Александр все же предпочел сказать не «смогу», а «захочу». – У вас все?
– Александр Михайлович! – так же бодро продолжал собеседник, которого, кажется, ничем нельзя было смутить. – Вы имеете полное право сердиться на меня. Такое же, как я на вас когда-то…
«Ух ты!» – восхитился Александр.
– …Но ваш отказ от участия в деле открыл мне глаза! Что я наделал? Обидел хорошего человека! Поверите, Александр Михайлович, я с тех пор спать не могу спокойно. С боку на бок ворочаюсь, вспоминаю свои грехи.
– Пейте снотворное, – посоветовал Александр.
Нечего обольщаться и думать, что Вадим Родионович раскаялся. Как бы не так! Небось опять ему что-то нужно или провокацию какую-нибудь задумал.
– Спасибо, Александр Михайлович, – сегодня Вадим Родионович был любезен и терпелив, – но снотворное мне не поможет. Не тот случай. Я, знаете ли, на днях буду в Москве и хотел бы с вами встретиться. Не спешите говорить «нет», вспомните, что повинную голову меч не сечет.
– Вадим Родионович, давайте обойдемся без всего этого, – одернул Александр. – Я, кажется, прямо сказал, что не хочу продолжать наше знакомство. Ваша бессонница, ваше раскаяние и мотивы, вынуждающие вас встретиться со мной, мне совершенно неинтересны. Прощайте.
Александр отключился, не дожидаясь ответа. Его не покидало чувство, что так просто он от Вадима Родионовича не отвяжется. «Что там у них еще случилось?» – подумал Александр. Появилось искушение позвонить Рыкалову и поинтересоваться новостями, но он его переборол. Незачем. Закончено дело, так закончено. Начнешь интересоваться новостями, сам не заметишь, как снова втянешься. Коготок увяз и так далее…
Александр помянул про себя недобрым словом Вадима Родионовича и внес его номер в черный список. Соображениями корпоративной этики в данном случае можно было пренебречь. Уже не было сомнений, что если Вадим Родионович будет звонить снова, то не по поводу кого-то из пациентов, а только для того, чтобы обелить себя и втянуть Александра в новую интригу. В том, что это будет именно интрига, Александр был уверен на все сто процентов. Ни на что другое Вадим Родионович не был способен. С такими способностями не в медицину, а в политику надо подаваться. Впрочем, он же, кажется, собирался стать депутатом, Рыкалов рассказывал.
11. Сюрприз
Ничто так не обогащает опыт и не ожесточает сердце, как административная работа. Особенно в той части, которая касается открытия новых компаний или филиалов. Когда-то Александру казалось, что достаточно выбрать из множества «ремонтно-отделочных» фирм одну и заключить с ней договор. Оказалось, что этого совершенно недостаточно, и подписание договора, перечисление аванса никоим образом не освобождают от необходимости вникать в проблемы штукатуров, паркетчиков, электриков, сантехников и представителей прочих благоустраивающих специальностей. Почему? Да потому что между ними постоянно возникают поистине неразрешимые противоречия. Штукатурам надо штукатурить, а электрики еще не закончили свою работу, паркетчики не успели настелить линолеум, и из-за этого сантехники не могут развести трубы, или, наоборот, виноваты в задержке сантехники, из-за чего теперь страдают паркетчики… И все это удлиняет и удлиняет сроки. Прорабы разводят руками и уговаривают войти в положение. Их руководство рассыпается в извинениях и заверяет, что «это в самый последний раз»…