Ошибка юной леди
Шрифт:
— Синтия! Я ничего не понимаю, о какой помолвке?
— Прекрати делать из меня дурочку! — Синтия демонстрировала сейчас характер отца и плоды воспитания мачехи. — И я еще думала, что ты — моя самая лучшая подруга!
— Но это так и есть! Что я сделала не так? — Вирджиния искренне не понимала, чем вызвана вспышка гнева обычно такой спокойной мисс Лауэй.
— Ты могла бы прямо сказать мне, что выходишь замуж за Чарльза, а не болтать всякую ерунду о его добродетелях и мечтах твоего батюшки!
—
— И кем же это? — недоверчиво переспросила Синтия.
— Я… не могу тебе сказать, пока не могу.
В самом деле, как могла Вирджиния сообщить подруге, что Чарльз увлекся сразу двумя девушками?
— Потому что тебе нечего сказать! Какая же я глупая, не заметила ничего раньше! Мне всегда казалось, что вы только друзья…
— Но мы и правда друзья, к тому же родственники! Почему ты мне не веришь?
— Я видела, с какой нежностью ты говорила о нем! Ты влюблена в него, и не вздумай отрицать это! — резко бросила Синтия.
Вирджиния потеряла дар речи. Как объяснить этой упрямице, что она неверно поняла слова подруги? И что все это говорилось для ее же блага?
— Послушай, Синтия, — начала она как можно более спокойно. — Когда я говорила все это, я только хотела узнать, как ты отнесешься к известию о…
— О вашей помолвке! — перебила ее мисс Лауэй. — Мне все равно! Я не желаю больше слышать о нем, да и о тебе тоже!
И Синтия со слезами выскочила из комнаты. Вирджиния бросилась вслед за ней, но запнулась об упавшую шляпку, так и не получившую своей доли внимания, а когда спустилась в гостиную, Синтия уже сидела за роялем, низко наклонив голову и повернувшись спиной к дивану, где расположились остальные леди.
Мисс Кинтл попыталась приблизиться к ней, но Синтия одними губами прошептала:
— Не подходи ко мне.
Вирджиния благоразумно отошла в другой конец комнаты, где и просидела до самого отъезда домой. Если миссис Лауэй и заметила охлаждение между девушками, то не стала пока задавать никаких вопросов.
В карете Вирджиния молча думала. Теперь надлежало решить, как помириться уже с двумя подругами. «И все из-за Чарльза! И надо же было мне вызваться помочь ему! Все получилось так же плохо, как и с балом! Кажется, я ничего не умею делать как полагается!»
Она вздохнула и от самообвинений перешла к нареканиям в адрес подруг: «Да они просто ревнуют Чарльза, глупые гусыни! Так, значит, они обе его любят! Или хотя бы неравнодушны к нему. Ну и напасть, и что же мне теперь делать?»
Так и не найдя никакого решения, Вирджиния поднялась к себе в комнату, оставив на утро разговор
9
Утром Вирджиния чувствовала себя настолько несчастной, что ее не порадовали ни свежие булочки на завтрак, ни письмо от Хелен. Сестра писала, что на Рождество лорд Кинтл затеял что-то совершенно необычное, но все приготовления хранятся в тайне от детей, и даже леди Кинтл, похоже, не вполне представляет грандиозный замысел мужа.
Вирджиния едва не расплакалась прямо за утренним столом. Напоминание о рождественском бале показалось ей неуместной насмешкой, и если бы Хелен была здесь, ей бы здорово досталось от сестры.
— Что с тобой? Ты сегодня до странности мало болтаешь, — заметила наконец Маргарет.
— Голова болит, — отговорилась Вирджиния, но это еще больше насторожило Маргарет, знавшую, что у сестры никогда не бывает головных болей.
— Ты не простудилась во время вчерашней прогулки? — обеспокоено спросила она.
— Нет, напротив, мне не хватает свежего воздуха, и я, пожалуй, пойду пройдусь. — Вирджиния бросила взгляд на Чарльза, и он тут же уловил ее мысль.
— Я составлю тебе компанию. Скоро время визитов, а выслушивать сюсюканье здешних матрон над малышом Гилом мне неприятно. Маргарет, тебе следует меньше баловать сына и запретить гостьям кормить его сладостями, он должен вырасти настоящим мужчиной, а не маменькиным сынком!
— Ты не прав, Чарльз.
Маргарет каждый раз сердилась и теряла свою робость, когда ее начинали упрекать в излишнем потакании желаниям сына.
Но Чарльз уже не слушал ее. Вирджиния поднялась из-за стола, и юноша тут же последовал за ней, стремясь поскорее узнать, как прошел разговор с Синтией.
Едва парочка вышла на улицу, он принялся тормошить Вирджинию.
— Джинни, ну скажи же, я ей хотя бы немного нравлюсь? Или ты грустишь потому, что не знаешь, как сказать мне о ее холодности?
— Ох, Чарльз, кажется, у меня ничего не получилось и на этот раз, — призналась бедняжка.
— Ты не смогла ничего узнать?
— Я поссорилась с Синтией, — всхлипнула Вирджиния.
— Почему? Она не согласилась с тем, что ты обо мне говорила?
Чарльз достал платок, чтобы утереть слезы юной родственницы.
— Она подумала, что я восхищаюсь тобой…
— И что тут плохого? Мы же так и предполагали.
— Да, но… она решила, что ты нужен мне самой!
Вирджиния заплакала, едва припомнила все слова, сказанные Синтией.
— О!
Чарльз не знал, что ответить, а потому принялся вытирать слезы Вирджинии своим платком.