Ошибка юной леди
Шрифт:
— Ну, не плачь, не все так плохо. Ты ведь объяснила ей, что мы с тобой как брат и сестра?
— Конечно! Вернее, я пыталась, а она не стала меня слушать! Она ужасно, ужасно рассердилась и весь вечер со мной не разговаривала.
Вирджиния подняла глаза на Чарльза и тут заметила поверх его плеча, как из дома, около которого они остановились, выходит Синтия с зонтиком и муфтой.
Конечно, мисс Лауэй тотчас заметила трогательную сцену и сердито отвернулась, всем своим видом показывая, что ей нет дела до того,
— Синтия… — с ужасом прошептала Вирджиния.
— Она обиделась на тебя из-за меня? Так это же прекрасно! — Чарльз едва не пустился в пляс прямо на улице. — Значит, она ревнует!
— Я тоже так подумала, — уныло согласилась девушка.
— Она любит меня! Ну, конечно, любит! Когда мы танцевали с ней на балу во время моего последнего визита в Хемсли, она так смотрела на меня… ах, Вирджиния, я объяснюсь с ней, и она снова станет твоей подругой! Да улыбнись же!
— Она нас видела, — все так же шепотом ответила Вирджиния.
— Нас? Кого это — нас?
— Нас с тобой, только что. Она вышла из того дома.
Вирджиния кивком указала на нужный лом, и Чарльз обернулся, чтобы еще успеть заметить гордо выпрямленную спину удаляющейся мисс Лауэй.
— Почему ты не сказала сразу? — возмущенно повернулся он к мисс Кинтл. — Мы бы подошли к ней и сразу же все выяснили!
— Ты вытирал мне щеки своим платком, и она подумала… бог знает, что она подумала, но она посмотрела на меня с такой ненавистью… — и Вирджиния просто разрыдалась.
Чарльз бросил тоскливый взгляд в конец улицы. Желание бежать за возлюбленной и заслужить ее прощение боролось в нем с сочувствием к плачущей сестрице. Наконец он со вздохом подхватил Вирджинию под руку и буквально потащил ее в сторону дома.
— Прекрати лить слезы, Маргарет и без того что-то подозревает! — излишне резко бросил он.
Вирджиния тут же вырвала свою руку:
— Ну и беги за ней, тебе ведь этого хочется! Из-за тебя я перессорилась со всеми подругами, а ты еще и ругаешь меня…
Чарльз устыдился своей грубости, снова подал ей платок и взял под руку.
— Успокойся, Джинни, дорогая. Я правда виноват, взвалил на тебя все это… Но мы что-нибудь придумаем, обещаю. А теперь идем домой, слезы на твоих щечках вот-вот замерзнут, и кожа будет красная и некрасивая. И ты не понравишься графу Кларендону, — добавил он с улыбкой.
Вирджиния тоже невольно улыбнулась и послушно вытерла лицо.
— Как будто без покрасневшего лица я ему понравлюсь! — фыркнула она. — Отвлеки Маргарет, а я прошмыгну к себе и умоюсь. Вечером, когда она уйдет в гости, мы с тобой поговорим о том, как все исправить.
Чарльз кивнул, и заговорщики дружно пошли к своим воротам.
Вечером Маргарет вернулась от одной из приятельниц и застала у себя в гостиной Вирджинию, Чарльза и Элизу. Миссис Лауэй явилась узнать, что происходит у ее молодых
— Она то смеется, то дуется, слова нельзя сказать, чтоб не ответила колкостью или не расплакалась, — пожаловалась Элиза. — Может, моя девочка влюбилась?
Вирджиния покраснела, и это не ускользнуло от внимательных глаз миссис Лауэй.
— Вы ведь подруги, Вирджиния, ты наверняка что-то знаешь!
— Вовсе нет! — не очень правдоподобно начала отпираться юная леди.
Чарльз, не менее смущенный, постарался отвлечь внимание миссис Лауэй от Вирджинии и спросил первое, что пришло ему в голову:
— Миссис Лауэй, а как ваш муж относится к тому, что происходит в Хемели?
— Вы о бале, мистер Бенкрофт?
— О нем, а о чем же еще? У нас дома только и говорят о случившемся во время собрания скандале. Вирджиния рассказывала, вы даже хотели, чтоб я видел все это своими глазами и нарисовал картину.
Элиза мелодично рассмеялась.
— Это было бы нечестно по отношению к моим подругам, но подобная картина служила бы долгие годы назиданием тем, кто любит затевать свары или вести бесконечные пересуды друг о друге. Видели бы они себя со стороны! Что же до моего мужа… мистер Лауэй не даст денег никому, кроме меня, и вполне согласен с моим мнением — спокойно сидеть и ждать, пока остальные не смирятся с неизбежностью карнавала и не явятся к нам с пальмовой ветвью.
— Чем дольше промедление, тем больший ущерб будет нанесен делу, — вмешалась Маргарет, заставшая последнюю фразу Элизы.
— Пустяки, моя дорогая, мы все успеем придумать и сделать очень быстро, нам ведь станут помогать все молодые леди и джентльмены Хемсли. Карнавал — это так романтично, не правда ли, мистер Бенкрофт? А теперь я, пожалуй, поеду домой, я тревожусь за Синтию. Надеюсь, ее дурное настроение пройдет к завтрашнему дню, ведь нас ждет обед с графом Кларендоном! Не забудьте!
Как будто Вирджиния могла забыть о предстоящем событии! Да и Маргарет было любопытно взглянуть на графа. В доме ее отца титулованные гости не были редкостью, но граф Кларендон не состоял в числе знакомых семьи Кинтл. А в Хемсли настоящего графа не видели уже бог весть сколько времени.
Леди Бенкрофт с сестрой и деверем пожаловали в дом мистера Лауэя пораньше, чтобы занять выгодные места в гостиной, откуда им будет хорошо видна дверь в комнату: Тогда никто из них не пропустит ни единого жеста или взгляда графа и его сестрицы, едва те вступят в залу.
Как оказалось, такие же чаяния лелеяли и другие гости миссис Лауэй, поэтому, когда Вирджиния вошла в открытую для такого случая парадную гостиную, свободным оставался только жесткий стул в эркере. Синтия сидела на диване в окружении других дам, и Вирджиния заметила, как сквозь нарочитое нетерпение в ее глазах просматривается уныние.