Ошибка. Мозаика судеб
Шрифт:
– Плохо, хранитель! Очень плохо...
– Ваше Величество, я, когда архивы разбирал, нашёл кое-что, - осторожно произнёс барон, опасаясь реакции императора. Плаут, угнетённый последними событиями, лишь равнодушно кивнул, позволяя Девону высказывать всё, что угодно. Хуже уже всё равно не будет.
– Это секретное письмо агента Ти Пятого, - император нервно дёрнул щекой, давая понять хранителю, что понятия не имеет, кто такой Ти Пятый, а так же четыре его предшественника. Барон глубоко вздохнул и продолжил: - Ти Пятый сообщает, что в Замурии в одном из высокогорных монастырей хранится
Повисла долгая пауза. Хранитель не решался развивать мысль дальше, а император пытался постичь смысл сказанного, так как тот от него ускользал.
Ну, артефакт... Хотя, чего только не хранится у затворников в их обителях.
Ну, управляет временем... Недавно он испытал на собственной шкуре, как действует растянутое время. Чуть не сплющился при этом.
– И что?
– С его помощью можно изменять прошлое...
– тихо, почти шёпотом, проговорил барон, и опустил глаза. Видеть гнев императора Девону категорически не хотелось.
– Кто-то уже пробовал?
– с сарказмом поинтересовался Плаут
– Может, и пробовал. Только мы этого не поймём!
– Логично...
– согласился с бароном император и протянул руку за письмом агента Ти. Столь важный документ следовало изучить лично.
– Вы свободны, барон!
– Глазенап поклонился и направился к двери, но уже у порога Плаут выдал ему новое распоряжение: - Подберите людей!
***
– Несносный мальчишка! Я тебе приказывала не показываться мне на глаза! Что ты делаешь в этой части замка?! Забыл, где твоё место?
– Я был в библиотеке, - спокойно, а главное, бесстрашно, ответил Эйнар, глядя в гневные очи мачехи.
Раса задохнулась от возмущения, не желая признавать за пасынком каких-либо прав.
– Щенок! Я запрещаю тебе пользоваться библиотекой!
– новоиспечённая графиня Саубер грозно вперила руки в бока, стараясь ещё больше доминировать над щуплым мальчиком.
– Почему?
– непосредственно поинтересовался Эйнар, выводя мачеху из себя ещё больше.
– Папа считает, что надо больше читать!
– Считал!! Он так считал! А теперь он ничего не считает! И ты будешь слушать меня!
– Почему он сейчас ничего не считает?
– с возмущением поинтересовался мальчик.
– Потому что он пропал! Пропал на этой гнусной войне!
– Раса нервно выкрикивала слова, наклонясь к самому лицу Эйнара. А он видел перед собой только гневно кривящийся красный рот женщины.
– Пропал без вести! Ты знаешь, что такое: 'без вести'?!
– Мальчик отрицательно помотал головой, заворожённо смотря на губы мачехи. Они его пугали. Ни слова, ни угрозы, ни что-либо другое, а именно эти, кровавого цвета, пухлые губы. Но Раса не обратила на это никакого внимания. Она решила раз и навсегда внушить пасынку, что его отец мёртв, что теперь в замке лишь она полноправная хозяйка, и все должны неукоснительно выполнять её приказы.
– Это значит, что его не просто убило на поле боя, а разорвало на мелкие кусочки! От него ничего не осталось, что можно бы было положить в гроб!!
– Это неправда, - Эйнар поморщился брезгливо, словно увидел муху в супе. Он знал, чувствовал, что отец жив. Слова мачехи были для него неприятны,
– Он вернётся.
– Ха! Вернётся!..
– Раса смерила мальчишку высокомерным взглядом.
– Я его даже подожду... два дня!
– Два дня мало, - Эйнар с недоумением воззрился на неё, не понимая, почему Раса собралась ждать мужа такой короткий срок.
– А это уже не мои проблемы, - ехидная ухмылка исказила черты молодой женщины, делая её похожей на ощерившуюся собаку.
– Послезавтра не вернётся... буду искать себе нового мужа! Ты понял?!
– Чего его искать-то?..
– буркнул Эйнар и направился в свою комнату, демонстративно не глядя на виконта Бизеля, безмолвно присутствующего за спиной Расы.
– Умный мальчик...
– прошипела ему в спину мачеха. И было понятно, что к похвале её слова не имеют никакого отношения.
Кормилица Таната с любовью и тревогой наблюдала за Эйнаром, аккуратно, совсем не по-мальчишески, складывающим немногочисленные вещи в дорожный мешок. Одобрить его решение: отправиться в Порт-Марин на поиски отца, женщина не могла. Но и отговаривать, тоже язык не поворачивался. За тот небольшой срок, что молодая графиня управляла поместьем, она успела настроить против себя всех, от пасынка, до последнего пастуха.
Эйнару Раса запретила появляться в замке, выселив его в дальний флигель. Слугам, наоборот, не разрешалось покидать замок без особого её разрешения, хотя при графе люди имели один свободный день в неделю для своих нужд, и один день в две недели для отдыха. Подданным, занятым на полевых работах, увеличили ежедневные нормы. Скотникам было велено больше, хоть силком, кормить животных, дабы увеличить привес и удой. Пасечникам с рассветом выгонять пчёл... Птичникам по ночам зажигать факелы, удлиняя тем самым световой день... Бестолковые нововведения сопровождались ежедневными проверками, в ходе которых графиня Саубер устраивала разносы всем без разбору. В её понятии это было единственно правильным способом управления имением.
– И как мы раньше без её ценных советов справлялись?
– ворчали мужики и бабы, не смея в открытую перечить хозяйке.
А два дня назад графиня заявила, что её супруг погиб на войне, что она единственная полноправная хозяйка земли Саубер, что Эйнар лишается всех прав. Защитить мальчика было некому, и он решил сделать это сам. Но что может сделать десятилетний ребёнок?
Словно услышав мольбы подданных пропавшего графа, в усадьбу забрела старушка-странница. Она шла в Порт-Марин помогать выхаживать раненых и согласилась взять Эйнара с собой. Только Расе об уходе пасынка никто ничего не сказал.
Вряд ли графиня в ближайшее время вспомнит о мальчике. А он, тем временем, дойдёт до приграничья и... если повезёт...
То, что, всё-таки повезёт, Эйнар был абсолютно уверен, и эта уверенность передавалась всем остальным. Таната всегда знала, что её молочный сынишка очень необычный ребёнок. Везунчик.
– Тётушка Эль, ты уж присмотри за ним.
– Обещала же, - странница лукаво взглянула на кормилицу, стараясь сдержать улыбку. Не объяснять же встревоженной женщине, что с ЭТИМ ребёнком ничего плохого случиться не может. В принципе.
– Присмотрю.