Шрифт:
Ольга Ведерникова
ОШИБКА
– А ты уверен, что это именно он?
– Да, я два раза проверял. Вот его имя - в списке, белым по черному писано.
– Проверь еще раз.
– Да я уже проверял, - раздраженно отозвался голос.
– И все же я не хочу больше ошибаться, - произнес другой.
– Да, это именно он, Иванов Сергей Васильевич, 1960 года рождения, холост, не был, не состоит, - проворчал
– А с датой не перепутал? Точно сегодня?
– Котлы и варево! О, простите. Да! Именно сегодня!
– А время?
– Через три секунды, по здешнему исчислению. Послышался тяжкий вздох.
– Hу что ж, если ошибусь, придется опять делать сторно*. Как же мне это надоело! Дай сюда список, - произнес Другой голос. После непродолжительного шуршания - видимо, перелистывались страницы, - другой голос воскликнул: - Я так и знал! Вот, 24 июля сего года, запись сторно по Кузнецову. Твоя работа?
– Этих Кузнецовых как мух небесных развелось., - проворчал голос виновато.
– А дата рождения тебе на что? А место жительства? Hу, признайся - опять нектар жрал и все бумаги перепутал? Голос вздохнул еще виноватее.
– Послышался звук захлопнутой книги, и Другой голос сказал: - Ладно, держи, и в следующий раз будь аккуратнее в записях. Hа этот раз верю, что проверял.
– Виктор Иванович, - взволнованно позвал хирурга анестезиолог, - мы, кажется, его теряем! Врач взглянул на монитор и ужаснулся - показания приближались к критическим. Разрезанный пациент, лежавший на операционном столе, умирал по непонятной причине. Обследование, которое делали перед операцией, никаких противопоказаний не выявило, все должно было идти гладко, но он умирал.
– Быстро! Дефибриллятор*! Адреналин!
– закричал он.
– Олег, зажим! Слаженные и усовершенствованные за много лет работы действия не помогли. Иванов Сергей Васильевич, 1960 года рождения, умер почти в самом начале операции. Хирург обреченно смотрел на тело. Еще одна смерть, но каждая из них для врача маленькая трагедия и привыкнуть к этому невозможно.
Всевышний обернулся и посмотрел на Апостола Павла, державшего в руке толстый гроссбух*.
– Вычеркивай, - сказал он. Павел кивнул, провел в книге пером жирную черту поперек очередного имени и с довольным видом захлопнул гроссбух. _________________________________________________________________________
*запись
#вариант концовки
Всевышний обернулся и посмотрел на Апостола Павла, державшего в руке толстый гроссбух.
– Вычеркивай, - кивнул он. Павел занес над книгой перо, вычеркнул строчку и уже хотел с довольным видом захлопнуть гроссбух, как вдруг рука его застыла в воздухе, а сам он с ужасом вгляделся в запись.
– О нет!
– простонал он.
– Этого не может быть! Всевышний грозно нахмурил густые седые брови.
– Что там еще?
– О, Боже, я не хотел, я правда проверял!
– простонал Павел, роняя книгу на облако. Всевышний наконец понял.
– И где же была ошибка?
– вопросил он.
– В годе рождения! Вот - я на цифру нектаром капнул. Вчера. Была шестерка, стал ноль! Я не хотел! Я исправлю!
– Скройся с глаз моих !- рявкнул Всевышний, - я сам все исправлю. Павел благоразумно растаял в воздухе. Он знал, что его повелитель страшен в гневе. Всевышний взял красное перо и надписал поверх вычеркнутого "-- Вычеркнутому не верить. Бог".
– Виктор Иванович, - робко позвал анестезиолог, показывая на монитор, - он ожил. Хирург поднял голову, абсолютно не понимая, о чем ему говорят. Он еще не снял маску и сидел возле больного, которого минуту назад потерял. Вдруг до него дошел смысл сказанного. Все еще не веря, он взглянул на монитор. Сердце больного билось, давление приближалось к норме, вполне подходящей для операции. Первый случай клинической смерти за все время работы хирурга.
– Будем продолжать, Виктор Иванович?
– спросил анестезиолог.
– Будем, Олег, будем.
Иванов Сергей Васильевич, 1960 года рождения, благополучно перенес операцию и здравствует по сей день. К нему приходили журналисты и расспрашивали его, что он видел за ту минуту, когда был мертв. Сергей Васильевич обычно отвечал, что видел свет, хотя никакого света он не видел. Просто не успел. А до его записи в книге судеб очередь дойдет, видимо, еще не скоро.