Ошибка
Шрифт:
– Пообещали – значит, приедут, – рассеянно отозвалась Вероника. – Так к ней можно или нет?
– Надеюсь, они приедут вовремя, – вздохнул фельдшер. – Я вот что хотел тебя попросить. Ульяна мне не призналась, от кого родила, но ты спроси ее, так, на всякий случай.
– Она может и мне не сказать. Да и какое это имеет значение?
– Эх, ты! А еще будущий врач! – покачал головой Игнат Максимович. – Я же тебе сказал, что плохая она, желательно бы отца найти, мало ли что…
– Я постараюсь узнать, – упавшим голосом пообещала Вероника. – Ее можно покормить?
– Покорми. Неизвестно,
– Я пошла.
– Не забудь надеть халат! – крикнул ей вдогонку Игнат Максимович.
Вероника приоткрыла дверь в палату и сразу же увидела Улю, лежавшую под капельницей. Лицо роженицы было белее простыни, которой ее прикрыли, а губы – с фиолетово-синюшным оттенком. Уля увидела Веронику, и на лице появилась слабая улыбка.
– Улечка, милая, здравствуй!
Вероника поцеловала запавшую щеку девушки.
– Привет, – тихо ответила Ульяна и погладила руку Вероники. – Как хорошо, что ты пришла. Я так тебя ждала!
– Хвастайся, кого родила.
– Там, посмотри. – Уля глазами показала на детскую кроватку в углу палаты.
Вероника подошла, заглянула в кроватку.
– Их… Их здесь двое!
– И оба мои, – сказала Ульяна.
– И кто у нас?
– Девочка и мальчик! – с нескрываемой гордостью произнесла Уля.
– Ну ты даешь! Вот так молодчина! Поздравляю! – Вероника села на стул около кровати подруги. – Спят ангелочки. А ты как себя чувствуешь?
– Думаю, что Игнат Максимович тебе все рассказал.
– Я принесла тебе поесть, – сменила тему Вероника. – Давай я тебя покормлю.
– Успею еще поесть. Мне надо с тобой поговорить, а то как приедут врачи…
– О чем?
– О моих детках. Я прошу тебя, Вероника, выслушай меня и не перебивай, у меня очень мало времени… – быстро заговорила Уля, словно ее кто-то торопил.
– У нас будет еще много времени, – сказала Вероника, взяв ее слабую худенькую руку в свою. – Мы целый месяц будем еще здесь, я буду во всем тебе помогать.
– Прошу, выслушай меня, – перебила ее Уля. – Я не знаю, что со мной будет через час. Своим детям я дала имена. Девочку я назвала Дианой, а мальчика – Тимуром. Прошу тебя, стань для них крестной матерью.
– Хорошо, Улечка, хорошо. Окрестим твоих деток…
– Я могу быть спокойна?
– Конечно!
– Как записать детей, я уже сказала Игнату Максимовичу. Сегодня утром была секретарь сельсовета, у нее будут детские свидетельства о рождении. – Уля тяжело задышала, словно задыхалась. – Ты хочешь спросить, зачем я решила рожать, если больная? Если бы ты знала, как я мечтала о ребенке! Я надеялась, что все обойдется, что со мной все будет хорошо…
– Так и будет!
– Прошу, не перебивай, – сказала Уля. Было заметно, что ей трудно говорить. Вероника собиралась позвать Игната Максимовича, но Уля задержала ее руку. – Попроси детей, когда вырастут, не осуждать меня… И простить… Я знаю, что им придется расти в детдоме… Знаю, что у тебя своя семья. Я в свое время помогла твоей маме, помогла тебе… Мне только надо, чтобы ты хоть раз в году посещала моих детей. Сможешь?
– Конечно, конечно, смогу! – заверила ее Вероника. – Ты только не волнуйся.
– Это не пустые слова? – Уля с мольбой и надеждой посмотрела в глаза Веронике. – Обещаешь
– Обещаю! – уверенно и твердо произнесла Вероника. – Я буду их посещать. Господи! О чем мы говорим?! Сейчас приедет врач, тебе помогут.
– Жаль, что я не смогу своей доченьке сшить платье на выпускной вечер, – с грустью сказала Уля.
– Я сошью ей самое красивое платье, – пообещала Вероника, чтобы утешить Улю.
– Ты сошьешь ей платье? – В глазах Ули заблестели слезы. – Спасибо тебе, сестричка. Теперь я спокойна.
– Улечка… – Вероника вдруг вспомнила о просьбе Игната Максимовича. – Пока ты будешь в больнице, может, пусть за детьми присмотрит отец?
– У них нет отца. Он видел меня беременную, но… Он их не призна`ет.
– И все-таки скажи, кто он? – спросила Вероника, чувствуя себя очень неловко.
– Ты узнаешь… Потом… Потом… Потом им расскажешь… – Уля начала заговариваться, и Вероника подхватилась, чтобы позвать фельдшера, но в этот момент резко открылись двери, и в палату быстро вошли люди в белых халатах.
– Освободите палату! – приказал врач.
Вероника пошла на выход, но ее остановил голос Ули. Он прозвучал чисто и громко:
– Обещаешь их посещать?
– Обещаю! – крикнула Вероника уже от дверей.
Она вышла из здания, села на скамью. Вероника так и не успела покормить Улю. Впрочем, у нее еще оставалось время до кормления сына, и Вероника решила дождаться, пока Улю отвезут в больницу. Тогда она отдаст продукты в машину. Будет ей хоть на один день поесть.
Вероника начала нервничать, когда прошел час, а из здания никто не выходил. Плохое предчувствие охватило ее душу, по спине пополз холодок. Затем время остановилось. Вероника без конца посматривала на наручные часы, даже постучала по ним пальцем и приложила к уху. Они тикали, но стрелки двигались черепашьим шагом. И только через полтора часа на крыльце появились городские врачи. Они попрощались с Игнатом Максимовичем и так быстро прошли к машине «скорой помощи», что Вероника не успела и рта открыть. К ней подошел Игнат Максимович, жестом указал на скамью. Ничего не понимая, Вероника молча села. Фельдшер присел рядом, закурил.
– Закрывают наш пункт, – сказал он. – Последняя его роженица подарила миру сразу две жизни.
– У… Уля, – пробормотала Вероника.
– Никогда не думал, что моя работа закончится на минорной ноте. Умерла Уля.
Вероника взорвалась рыданиями. Игнат Максимович обнял ее за плечи.
– Поплачь, это помогает. Я знаю.
Когда Вероника немного успокоилась, фельдшер спросил:
– Ты узнала, кто отец детей?
– Нет, – всхлипывая, ответила Вероника. – Она мне не сказала.
– Это очень плохо. Да, очень плохо, – произнес Игнат Максимович, похлопав Веронику по плечу.
…Месяц отпуска для Вероники прошел как в тумане. Похороны Ули, поминки на девятый день, крещение с Кириным отцом детей умершей, оформление младенцев в дом ребенка, заботы о своем сынишке – все смешалось в суетливых днях. К тому же нашелся покупатель на мамин дом. Вероника спешно раздала мамины вещи и мебель соседям.
– Почему ты не возьмешь одежду себе? – спрашивал ее муж. – Кое-что можно перешить и еще поносить.